Онлайн книга «Женщина без прошлого»
|
— Тогда надо увеличить «откат», чтобы перехватить заказ! — Увеличили, — говорит Бульбенко уныло, окончательно потеряв помидорную свежесть щек и картофельную бодрость лба. — Только Муханов опять ему вдвое посулил. — Сколько? Бульбенко написал на листочке цифру и издали показал ее мне. Я задохнулась. — Мы разорены, — пробормотал Бульбенко, все более теряя в голосе и в весе. — Нашей конторе конец. Нас всех сократят. Вы когда-нибудь бывали на бирже труда? — поинтересовался он. Я предпочла отмолчаться. — Выход один, — добавил начальник обреченно. — Надо избавиться от Муханова… Надо его убить. Вы сможете это сделать, Елена Станиславовна? Кажется, это входит в ваши должностные обязанности. «Все равно останется в живых Мила Песоцкая, что ненамного лучше», — подумала я, но вслух ничего не сказала. — Я обдумаю ваше предложение, — произнесла спокойно. Убить бывшего мужа — как мило это звучит! Ласкает слух и радует сердце. Только… Вечером беспорядочно переключала телевизор по всем каналам. Попала на городские новости. Очкастый корреспондент окучивал мэра, буравя его влюбленным взглядом: — В августе в городе состоятся очередные выборы… Петр Семенович, вы, конечно, будете баллотироваться на второй срок? А Мамаков, самодовольно сияя полированной лысиной, вещал в ответ: — Не только буду баллотироваться, но и уверен в своей победе, потому что город под моим руководством воспрял из бездны и даже слегка задышал. «Может, лучше вместо Вадика убить гнилым помидором Мамакова?» — подумала я, любуясь самодовольной лысиной. А уж с новым мэром мы как-нибудь договоримся… Если будет свой человек, то и проблем не будет… Только как пропихнуть своего человека на тепленькое местечко? На следующее утро я примчалась в контору ни свет ни заря. Бульбенко выглядел так, будто похоронил любимого родственника — нет, трех любимых родственников! — У меня идея! — воскликнула я, подпустив в голос щенячьего оптимизма. — Нужно получить кредит в банке и… Бульбенко поднял мутный взгляд: — Все равно мы не сможем «откатить» больше Муханова, это ясно. — Число любимых родственников увеличилось до четырех. — И откуда только у этого подонка такие деньги?.. — Можно хотя бы пообещать! — Мамаков не хуже нас самих знает, сколько мы сможем ему отстегнуть. — Еще один родственник скончался. — Тогда… — Да и Муханова убрать мы не сможем, следы обязательно приведут в нашу контору. — Среди родственников начался повальный мор. — И компромат мы на него не найдем, потому что он практически безупречен. — Безупречен! — задохнулась я. Но речь не об этом… — Тогда нам остается последний шанс: вам самому нужно стать мэром! Тогда весь город окажется у нас в кармане — и все подряды на поставку моющих средств, и все мелкие лавочники, и весь опт… Мухановская клиентура мгновенно переметнется к нам! — Что? — полуобморочно переспросил Бульбенко. — Что ты сказала? Однако я заметила, что пара родственников постепенно воскресла. — Разве я смогу? Разве мне под силу такое? — переспросил Бульбенко, страстно ожидая услышать от меня «под силу» и «сможете». — Почему бы нет? Еще один родственник приподнял голову, выбираясь из гроба. — А деньги откуда взять? — Отменим премиальные коллективу! — Нужно много денег… — Срежем зарплату! Бульбенко оживленно заерзал в кресле. Идея грела ему душу. — А разве я смогу быть мэром? — повторил он еще раз. — Не боги горшки обжигают… Еще один родственник шевельнул ножкой, сел и почесал затылок, воскресая. — В нашей конторе работают пятнадцать человек, которые за вас пойдут в огонь и воду. После избрания пообещайте Полубога оставить своим заместителем, Гулящую сделать главным экономистом, Бесову назначить начальником секретариата, Альфреду Зинину доверить отдел нравов, Болдянской — департамент по охране материнства и детства, темному Марыщеву поручить освещение города, интеллектуальному Штернбергу — библиотеки и научные учреждения. Олю с Полей можно пустить по почтовому ведомству, грубияна Женкина сделать главным милиционером, правдолюба Язвицкого бросить на СМИ, а Свищенко-Гоеву выбить персональную пенсию. Тогда зарплату можно не платить вовсе! Бульбенко выпрямился во весь рост. Умершие родственники воскресли все до одного. К ним прибавилась еще парочка живых и здоровых. — Ну, Муханов, берегись! — Бульбенко воинственно надулся, что, очевидно, означало готовность к борьбе. Однако мой бывший муж, к сожалению, ничего не слышал. Весть о новом кандидате разнеслась по городу быстрее ветра. В контору зачастили репортеры и тележурналисты. Коллективу отменили сначала премиальные (глухой ропот недовольства был заглушен гимном с моими бессмертными строками «каждый день увеличим продаж!»), а потом и зарплату. Но чем меньше сотрудникам платили денег, тем больше возрастал их энтузиазм. Вместо обеда, коллектив дружно выводил: «Каждый день — увеличим процент хотя бы на цент!», а стены учреждения сотрясались от грозных воплей: «Город наш, город наш, город наш!» А потом вдруг все неожиданно рухнуло… Вечерние новости показали хитрую физиономию моего бывшего, который с очевидным ехидством вещал, добросовестно пытаясь заглотить студийный микрофон: — Конечно, если наши граждане желают, чтобы городом руководил бесстыдный пройдоха и наглый взяткодатель, оголтелый тип, который не постесняется за копейку продать родного отца и за полушку купить родную мать… Завзятый уголовник, полжизни проведший в местах не столь отдаленных… «Что?!» — воскликнула я, впиваясь взглядом в телевизор. — Дабы не допустить рвущийся к власти криминал, — продолжал мой бывший и некогда любимый, — я вынужден сам выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра. «Что?!» — вскричала я, отшвыривая пульт. — Если не я спасу город от криминальных элементов, то кто же? — риторически вопросил Муханов, с повышенной честностью глядя с экрана. «Что?!» — заорала я на Бульбенко, отчего число скончавшихся родственников мгновенно возросло в геометрической прогрессии. Они мерли как мухи! — Да, это правда, — смущенно поник начальник. Число родственников перевалило за сотню. — Я забыл вам сказать. Думал, какие пустяки, с кем не бывает… Был осужден условно за нарушение правил торговли в девяносто втором году. Такое часто бывало на заре предпринимательства и кооперативного движения. Кто из нас без греха? — Вы понимаете, что это катастрофа? — вполголоса осведомилась я. — С такой биографией, без денег и без связей нам ничего не светит! |