Книга Google для разбитых сердец, страница 39 – Эмма Гарсия

– Послушай, я сам съезжу к нему, заберу кресло и отвезу к себе, – говорит Макс. – Пусть стоит у меня до тех пор, пока ты не поймешь, что твой Роб – самый обычный паршивец и не стоил такой классной вещи. Тогда ты заберешь кресло к себе и мы устроим вечеринку в честь его возвращения.

– Мысль неплохая. А как ты себе это представляешь?

– Нет, я о другом. Каким образом я осознаю, что Роб – самый обычный паршивец?

Макс обнимает меня за плечи.

– Вив, поверь, настанет день, и это произойдет само собой. Ты встретишь парня, который будет тебя обожать, а про своего паршивца и думать забудешь.

Я склоняю голову на его плечо.

– Ты обещаешь?

– Обещаю.

Улица, на которой живет бабушка, буквально тонет в зелени. Тротуар едва не плавится от жары. Когда мы приближаемся, бабушка распахивает дверь и выходит на крыльцо. На ней летнее платье до пят, голубое с павлиньим отливом. Узловатые руки приветственно протянуты.

– Макс! Макс Келли! – восклицает она голосом актрисы, играющей в традиционной шекспировской постановке.

Макс устремляется к ней и отвешивает нечто вроде поклона.

– Здравствуйте, Ева. – В могучих объятиях Макса бабушка кажется маленькой и хрупкой. – Рад вас видеть.

– Макс выглядит отлично, – заявляет бабушка. – Правда, Вив, он настоящий красавец.

Макс поворачивается ко мне и расплывается в кретинской улыбке.

– Недурен, – бормочу я.

– Да что мы все обо мне! Скажите, Ева, как вы поживаете? – вопрошает Макс.

– Грех жаловаться, – улыбается бабушка. – Ну, идем.

Вслед за ней мы входим в дом и спускаемся вниз, в раскаленную кухню. В нос мне ударяет запах ростбифа. Бабушка целует меня в обе щеки и начинает хлопотать, доставая выпивку. Присутствие Макса явно действует на нее возбуждающе. Она хихикает, как школьница, вгоняя меня в краску.

– Вив, отведи этого очаровательного молодого человека в сад, – говорит бабушка. – Я принесу туда поднос с напитками.

Мы открываем стеклянную дверь и выходим в сад, залитый солнцем. Под ногами у нас хрустит галька. В тени выгоревшего холщового зонтика притаились ржавый садовый стол и четыре кресла. Макс водружает на нос солнцезащитные очки и запрокидывает голову, подставляя лицо солнцу.

– Славный сегодня денек, – замечает он.

– Ты пользуешься популярностью. По крайней мере, у моей бабушки.

– Да, мы с Евой старые друзья.

Я насмешливо хмыкаю, охваченная чувством, отдаленно напоминающим детскую ревность.

– С садом нужно что-то делать, – бормочу я и спускаюсь по прогнувшимся ступенькам на нестриженую лужайку.

Макс идет следом. От кустов жасмина, растущих вдоль тропинки, исходит одуряющее благоухание. Я замираю, глядя на гипсовую статую ангела, которая уже несколько десятков лет стоит посреди лужайки. Мой взгляд встречается с безмятежным ангельским взором. Кажется, мне снова семь лет и я прибежала сюда, чтобы поведать ангелу свои секреты и украсить его крылья гирляндами из маргариток. В детстве я была уверена, что мама, как бы далеко она ни была, слышит все, о чем я рассказываю ангелу. Счастливые годы невинности. От веток старой яблони на лужайке кружевная тень, упавшие яблоки поблескивают в высокой траве, распространяя легкий аромат. Мы идем в дальний конец сада, туда, где переплелись ветвями розовые кусты, над которыми деловито гудят пчелы.

– Ужасно люблю английские розы, – сообщаю я.

Загорелые пальцы Макса осторожно касаются белоснежного бутона, готового вот-вот распуститься.

– Я тоже люблю розы, – говорит он.

Макс улыбается, взгляд его полон теплоты и юмора. Я снова поворачиваюсь к розам.

– Пойду помогу твоей бабуле готовить выпивку, – говорит Макс и шагает в сторону дома.

Оставшись в одиночестве, я снимаю сапоги и начинаю расхаживать босиком по прохладной влажной траве. Подхожу к ангелу и касаюсь его руки с отбитыми пальцами.

– Ты знаешь, какая судьба меня ждет? – тихонько спрашиваю я.

Из дома доносятся смех и возбужденные возгласы. Бабушка появляется в дверях в огромной белой панаме. За ней следует Макс в соломенной шляпе с широченными полями, в руках у него поднос. Бабушка козырьком прикладывает руку к глазам и зовет меня, так громко, словно воображает себя хозяйкой огромного поместья:

– Вив! Иди сюда! Я сделала всем по «Маргарите»!

Макс стоит рядом и ухмыляется, поблескивая белоснежными зубами. Из-под соломенной шляпы выбиваются колечки темных волос. Сейчас он здорово похож на плутоватого греческого официанта, соблазняющего жадных до развлечений пожилых туристок.

– До чего прикольная парочка, – говорю я, выходя на залитый солнцем патио.

Мы усаживаемся под зонтиком и посасываем коктейли. Макс закуривает, и бабушка протягивает руку к его пачке.

– Ты позволишь?

– Разумеется.

Макс предупредительно щелкает зажигалкой.

– Бабуля, но ты же не куришь! – возмущаюсь я.

Бабушка глубоко затягивается и морщится, словно проглотила ежа. Сигарету она держит неловко, на растопыренных пальцах, кончик ее выпачкан коралловой помадой. Бабушка выпускает дым и слегка покашливает.

– Я давно хотела начать курить, но ждала, пока мне исполнится семьдесят, – сообщает она и поднимает подол платья, подставляя солнцу худые ноги со вздувшимися веревками вен.

– Зачем же было так долго ждать?

– Ну, мои дорогие, вы же сами знаете, курение убивает, – пожимает плечами бабушка. – А когда тебе за семьдесят, бояться нечего.

Она снова затягивается и сразу заходится кашлем.

– В любом случае, не думаю, что пристращусь к этому занятию, – изрекает бабушка и протягивает сигарету Максу. – Будь добр, забери у меня эту гадость.

Макс тушит сигарету и кладет ее на блюдце.

– Какие еще удовольствия вы откладывали до семидесяти, Ева? – любопытствует он. – Может, попробуете экстези или какой другой легкий наркотик? Или начнете кататься на горных лыжах?

– Пожалуй, наркотики стоит разок попробовать, – кивает бабушка. – Не зря же все актеры и прочие люди искусства твердят, что они дарят незабываемые ощущения. Горные лыжи – это, может, и неплохо, но для того, чтобы на них покататься, надо ехать черт знает куда. Я бы не отказалась подняться в воздух на воздушном шаре. Сейчас даже свадьбы устраивают в воздухе. По-моему, это ужасно романтично.

– А по-моему, это подходит только для любителей пускать пыль в глаза! – возмущаюсь я. – Бабуля, ты же боишься высоты!

– Но подниматься слишком высоко вовсе не обязательно! – возражает бабушка. – Можно выбрать очень красивый воздушный шар с большой корзиной, в которую поместится много гостей.