Книга Google для разбитых сердец, страница 48 – Эмма Гарсия

– Пойду почищу зубы, – говорит он и выходит из комнаты.

Раздеваюсь и залезаю в прохладную постель, радуясь тому, что эту ночь не придется проводить в одиночестве. Через несколько минут Макс проскальзывает под одеяло рядом со мной, ерзает, устраиваясь поудобнее, и щелкает выключателем торшера. Я прислушиваюсь к его ровному дыханию и к далекому гулу ночных автобусов, долетающему с шоссе. Пытаюсь ответить на вопрос, с какой целью залезла в его постель. Но все, что мне известно, – это то, что сегодня я не могу спать одна.

– Макс, – шепчу я.

– Хмм…

– Прижмись ко мне крепче.

Макс обхватывает меня за плечи, но ближе при этом не подвигается. Я пихаю его локтем в бок.

– Я же сказала, прижимайся.

– Не могу.

– Это еще почему?

– У меня эрекция.

– О…

– Извини, но, стоило мне увидеть твою попу, я сразу отреагировал… подобным образом. Можешь не беспокоиться, ты в полной безопасности. Но тесного контакта лучше избегать.

На улице какие-то загулявшие девицы сначала пронзительно визжат, потом начинают петь. Неблагозвучный хор стихает по мере того, как певуньи удаляются прочь. Воцаряется тишина, но спать я не могу. Близость Макса возбуждает меня; он лежит рядом, большой, тяжелый и волосатый, как и положено мужской особи, и я млею от прикосновения его руки. Мысль о том, что мы можем прямо сейчас заняться любовью, просачивается в мое сознание, как чернила сквозь промокашку. Да, ничто не мешает нам этим заняться, говорю я себе, и по коже моей пробегают мурашки, а во рту становится сухо. Я облизываю губы.

– Я против.

– Что? – бормочет Макс.

Слышу, как наши сердца бьются в такт в темноте, и судорожно сглатываю.

– Я против того, чтобы ты спал на другом конце кровати.

Молчание. Дыхание Макса становится тяжелее. Он поворачивается на спину и медленно произносит:

– Ты о чем?

Я открываю глаза и смотрю на серый квадрат окна, а сердце колотится у меня в горле. Не тратя времени на объяснения, кладу голову Максу на грудь и оплетаю его волосатые ноги своими. Сквозь тонкую ткань трусов проступает затвердевшая плоть. Я касаюсь губ Макса пересохшими губами и шепчу:

– Я хочу быть с тобой.

Макс поворачивается, приподнимается на локте и целует меня в уголок рта. Потом замирает, словно в нерешительности. Я смотрю на его темный силуэт, колечки волос, широкие плечи.

– Ты правда этого хочешь? – спрашивает он.

Вместо ответа я снова его целую. Его дыхание пахнет зубной пастой. Кончик его языка проникает в мой рот, и я чувствую, как голова идет кругом. Я прижимаюсь к Максу теснее, касаюсь его лица, слушаю, как бьется его сердце. Его руки ласкают мои бедра, задирая рубашку, наполняя тело сексуальными токами. Между ногами становится жарко и влажно. Я выгибаюсь, когда его рука касается кружевных трусиков. Макс замирает.

– Вив, ты правда этого хочешь? – выдыхает он.

Пальцы мои скользят вниз, туда, где в полной боевой готовности изнывает его член.

Утро. Я не дома. Проснувшись, я первым делом вспоминаю о Робе, и привычная боль просыпается вместе со мной. Но сегодня она какая-то приглушенная. Я открываю глаза и вижу солнечный свет, проникающий через зеленые шторы в спальне Макса. Вытягиваю ноги и нащупываю пальцами свои скомканные трусики. Макс ворочается во сне, его рука лежит на моей талии. Я рассматриваю эту руку: длинные пальцы, чистые квадратные ногти, у основания большого пальца – следы масляной краски. «Ты переспала с Максом», – говорю я себе, ожидая, что в душе вспыхнет пожар паники. Но ничего подобного не происходит. Напротив, чувствую себя на удивление безмятежной. «Ты переспала с Максом!» – повторяю я. Снова никакого результата. Подумать только, лежу в постели рядом с голым Максом и это обстоятельство ни капельки меня не смущает. Я смотрю на его ладонь, где знакома каждая линия, касаюсь ее, и он тихонько сжимает мою руку. Заниматься с ним любовью было так же просто, как выпить в жару стакан воды, так же естественно и приятно. Я прислушиваюсь к его сонному дыханию, поворачиваюсь и смотрю на его лицо.

– Доброе утро, – шепчу я.

Макс сонно сопит. Я разглядываю его лицо, длинные загнутые ресницы, мохнатые щеточки бровей, изгиб рта, крупный прямой нос. Мне кажется, я вижу это лицо в первый раз. Никогда прежде я не замечала маленького шрамика около уха и вертикальной ямочки на подбородке. Я касаюсь его верхней губы, он хватает мою руку и улыбается, не открывая глаз.

– Что это ты делаешь?

– Интересно, почему у тебя такие большие уши?

Макс мычит что-то нечленораздельное.

– С возрастом они наверняка станут еще больше, – заявляю я. Поднимаюсь на локте и во весь голос кричу: – Эй!

Макс открывает глаза и смотрит на меня.

– Привет! Что это ты делаешь в моей постели, да еще голая?

Я тыкаюсь носом в его шею и вдыхаю мужской запах.

– Прячусь, – отвечаю я.

Пальцы его бегают по моему позвоночнику взад-вперед, словно играют на флейте.

– Который час? – спрашивает Макс, протягивает руку за телефоном и щурится. – Скоро восемь, – говорит он и гладит меня по плечу.

Переворачиваюсь на спину и нежусь в солнечном луче, проникшем сквозь шторы. Вставать и тащиться через весь город на работу мне хочется меньше всего на свете.

– Пожалуй, я сегодня никуда не пойду.

Макс гладит мои руки. Мы лежим в теплой комнате и слушаем обрывки музыки из проходящих мимо машин, стук каблуков и шуршание колес. Макс запускает пальцы в мои волосы.

– Вив, я хотел сказать… насчет этой ночи.

– Ничего не говори.

Я натягиваю одеяло на голову.

– Ты… не жалеешь? – не унимается Макс.

– Ничуть.

Он стягивает с меня одеяло.

– Правда?

– Ты что, собираешься вернуть мне деньги за билет? – смеюсь я.

– Возврату и обмену не подлежит, прочтите надпись мелким шрифтом, – улыбается Макс. – Нет, я просто боюсь, вдруг ты думаешь, что я… воспользовался случаем или что-нибудь в этом роде…

– Ты ничем не пользовался. Я первая начала.

– Но может быть, мне следовало… остановить тебя. Ты была так расстроена.

– Макс, заткнись, – говорю я и щелкаю его по носу.

– Значит, ты… не жалеешь?

– Сколько раз можно твердить, что нет. А ты что, жалеешь? – с напором спрашиваю я и, прищурившись, буравлю его взглядом.

– Нет, не жалею. Я очень, очень рад.

Он нежно смотрит мне в лицо. Я сияю, как начищенная сковородка.