Книга Парижские соблазны, страница 22 – Барбара Картленд

– Вы всегда будете красавицей, – сказал лорд Харткорт так, будто констатировал всем известную истину, а не делал комплимент.

Леди Уорвик улыбнулась ему милостивой, лишенной смущения улыбкой – так улыбаются женщины, за долгие годы привыкшие к восхвалениям.

– Спасибо, – поблагодарила она. – А в кого вы сейчас влюблены?

– Ни в кого, – совершенно искренне ответил лорд Харткорт.

– Но вы же теряете время! – воскликнула леди Уорвик. – Мужчины должны быть больше влюблены, гораздо больше, чем женщины, за которыми они ухаживают. Это единственный способ сохранить равновесие полов.

– Приходится верить вам, так как вы основываетесь на собственном опыте, – ответил лорд Харткорт.

В его глазах появился лукавый блеск.

– Такой большой опыт, – рассмеявшись, сказала леди Уорвик, – что в один прекрасный день мне придется сесть писать книгу. Это начинает входить в моду. В своей книге я опишу вас, лорд Харткорт, как очень трудного и крайне опасного молодого человека.

Брови лорда Харткорта поползли вверх.

– Опасного? – изумился он.

– Да, – ответила леди Уорвик. – Потому что вы так сдержанны и хладнокровны, потому что вы заставляете женщин влюбляться в вас, в то время как сами держите себя под строгим контролем. Вот и получается, что их сердца разбиваются.

Казалось, лицо лорда Харткорта потемнело.

– Боюсь, ваша светлость, вы плохого мнения обо мне, – сказал он.

Его голос прозвучал резко, что крайне поразило леди Уорвик, ведущую легкую светскую беседу. Но потом она вспомнила, как все шептались о том, что какая-то изумительная красавица, намного старше его, очень жестоко обошлась с молодым лордом Харткортом: она увлекла его, превратила в раба, а затем променяла на другого, более влиятельного, кажется, королевской крови, кого она посчитала более желанной и важной добычей по сравнению с неоперившимся юнцом.

«Значит, он ничего не забыл, – подумала леди Уорвик. – Рана все еще болит. Возможно, этим объясняется его цинизм».

Вслух она произнесла:

– Я поддразнивала вас, вы должны простить меня. Уверена, вы образец доброты и предупредительности по отношению к слабому полу.

– По вашим словам получается, что я страшный зануда! – запротестовал лорд Харткорт. – Да, нелестные характеристики вы мне даете.

– Если вы приедете в Уорвик, когда в следующий раз будете в Англии, обещаю описать ваш характер в самых ярких красках, – улыбнулась леди Уорвик.

– С удовольствием принимаю приглашение, – ответил лорд Харткорт. – Мне говорили, что в это время года фазаны просто великолепны.

– Приезжайте тогда же, когда приедет король, – сказала леди Уорвик. – Вы же знаете, как он любит пострелять на охоте.

Лорд Харткорт поблагодарил ее, в то же время твердо решив, что никакая сила не заставит его участвовать в бойне фазанов, которую король Эдуард считает удовольствием, а большинство спортсменов не одобряет.

Все почувствовали облегчение, когда ужин подошел к концу и дамы по знаку супруги посла удалились и оставили мужчин одних. Зная, что его задача заключается в том, чтобы поговорить с султаном, лорд Харкорт пересел поближе к гостю и налил себе еще портвейна.

Вечер был скучным и тянулся очень медленно. Когда мужчины присоединились к дамам, певица из оперы угостила их ариями из «Кармен».

Наконец султан собрался уходить. Лорд Харкорт проводил его до машины, а когда вернулся в гостиную, увидел там посла, который зевал, прикрывая рот рукой.

– Думаю, мы хорошо сегодня поработали, Харткорт, – сказал он.

– Надеюсь, ваше превосходительство, – ответил лорд Харткорт.

– Полагаю, мне удалось более четко, чем нашим напыщенным политикам, разъяснить точку зрения Англии, – продолжал посол. – Как бы то ни было, подождем результатов.

– Да, ваше превосходительство, вам действительно удалось это, – заверил его лорд Харткорт, не имея ни малейшего представления, о чем говорит посол. Он совершенно не следил за запутанной перепиской между Марокко и Англией.

– Ну ладно, спокойной ночи, – сказал посол. – Как я понимаю, вы, Харткорт, поедете в город, к «Максиму», ведь сегодня пятница, не так ли?

– Да, ваше превосходительство.

– Слава богу, я слишком стар для всех этих пирушек, – улыбнулся посол. – Завтра у нас обедают немцы, и если я хорошо не высплюсь, общение с ними выведет меня из себя, а это будет катастрофа.

– Вы правы, ваше превосходительство, – согласился с ним лорд Харткорт, на этот раз прекрасно понимавший, какое значение имеет завтрашний обед.

– Ладно, спокойной ночи, Харткорт. Развлекайтесь, – сказал напоследок посол.

Обрадовавшись, что можно избавиться от регалий, лорд Харткорт отстегнул их и передал Джарвису, затем взял цилиндр, перчатки и трость и сел в ожидавшую машину, которая должна была отвезти его к «Максиму».

Еще перед ужином он получил от Генриетты записку, в которой она сообщала, что встретится с ним в «Максиме». Записка, написанная совершенно безграмотно и надушенная любимыми духами Генриетты, вызвала у него улыбку. Он отлично знал, почему она решила приехать к «Максиму» раньше его. Ему она скажет, что якобы ей хотелось избавить его от лишнего беспокойства, а на самом деле она горела желанием показать своим приятельницам изумрудное ожерелье и услышать их завистливые возгласы до того, как он туда приедет.

Всю дорогу на улицу Мадлен лорд Харткорт спрашивал себя, кем его считают приятельницы Генриетты: глупцом или благодетелем? Он понимал: стоит ему шевельнуть пальцем, и любая из них с радостью поменяется местами с Генриеттой. Он не страдал от излишней скромности и хорошо знал себе цену. В Париже была масса богатых мужчин, но в большинстве своем немолодых, непредставительных и нетитулованных. Кроме того, подавляющая их часть была жената, а с женами всегда возникало множество сложностей. Конечно, вероятность того, что дамы из высшего общества и полусвета когда-либо встретятся, была крайне мала, однако любовниц никогда не покидало чувство – об этом ему в минуты откровений рассказывала Генриетта, – что жена – это враг, который изо всех сил старается уничтожить «сердечную подружку» мужа.

«Это вызывает – как бы поточнее выразиться – ужасное ощущение, будто кто-то стоит с ножом за твоей спиной, – рассказывала Генриетта, – и ты постоянно сознаешь, что она молится о том, чтобы тебя постигла неудача. Так хорошо, что ты холостяк».

«Когда-нибудь и я женюсь, – ответил тогда лорд Харкорт. – У меня в Англии большой дом, богатое поместье, и рано или поздно мне придется подумать о наследнике».

«Как ты думаешь, мне пойдет свадебный венок? – спросила Генриетта. – Тебе придется жениться на мне, чтобы выяснить это».

Она шутила, и они оба смеялись над ее словами. Дамы полусвета знали свое место и редко, можно сказать никогда, не покушались на те права, что принадлежали исключительно женам.