Книга Парижские соблазны, страница 43 – Барбара Картленд

– Он очень хорошо все рассчитал, – сказала Гардения, – но, если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы не попалась так легко на его удочку.

– Барон очень умен, и у него богатый опыт, – заметил лорд Харткорт, – к тому же ему не впервой заниматься подобными делами.

Гардения в изумлении уставилась на него.

– Вы хотите сказать, что он шпион? – спросила она. – Тогда почему же, почему вы не арестуете его?

– Видите ли, мы друзья с Германией. Они наши братья, и мы им верим, – сказал лорд Харткорт с явным сарказмом. – Мы не можем позволить себе опрометчиво обвинять в чем бы то ни было такое важное лицо, как барон фон Кнезбех, не имея доказательств.

– Но у вас есть доказательства! – воскликнула Гардения. – Он же послал меня сюда!

– А если он будет это отрицать? – спросил лорд Харткорт. – Это будет лишь его слово против вашего, и как вы думаете, кому больше поверят?

– Но я скажу, что он уговорил меня поехать и сам дал мне этот аквариум.

Лорд Харткорт улыбнулся:

– И вы, молодая и привлекательная девушка, отправились на квартиру к мужчине, с которым едва знакомы и в чьем обществе вас видели несколько раз до этого? Вы понимаете, как расценит это светская публика?

– О! – невольно вырвалось у Гардении.

Она прижала руки к щекам, как бы пытаясь скрыть румянец, заливший ее лицо от крохотного подбородка до корней волос.

– Вот именно, – сказал лорд Харткорт. – Это они и подумают, и как жаль, что это не соответствует действительности.

Он больше не сердился, и в его голосе появились почти ласкающие интонации.

Гардения резко вскочила с места.

– Мне пора домой, – пробормотала она.

Лорд Харткорт, который сидел на диване рядом с ней, схватил ее за руку и потянул назад.

– Постойте, – сказал он. – Зачем портить встречу, столь искусно устроенную бароном?

Гардения, повинуясь ему, присела на краешек дивана.

– Пожалуйста, прошу вас, не нужно меня дразнить, – взмолилась она. – Я так несчастна, так расстроена, и мне ужасно стыдно. Лучше постарайтесь простить меня и придумайте, что мне сказать барону.

– Скажите ему правду, – ответил лорд Харткорт. – Хотя постойте, у меня есть идея.

Он поднялся, подошел к столу и написал на листке бумаги три пары букв.

– Отдайте ему это, – сказал он. – Скажите, что вы обнаружили это в маленькой записной книжке.

Гардения подозрительно посмотрела на листок.

– Что это? – спросила она.

– Шифр, который вы искали, – ответил лорд Харткорт.

– Но это же не настоящий шифр, – с уверенностью сказала она.

– Разумеется, – подтвердил лорд Харткорт. – Это старый шифр, который больше не используется. Барон будет в восторге, пока не обнаружит, что ваша информация устарела.

– Мне бы не хотелось этого делать, – медленно произнесла Гардения. – Я не хочу ничего ему передавать. Я вообще не хочу с ним больше разговаривать. Я возненавидела его с первого взгляда, а теперь, когда я знаю, что он шпион, что он хочет навредить моей стране…

– В таком случае помогите своей стране, сделав то, о чем я вас прошу, – сказал лорд Харткорт. – Может быть, вам удастся узнать что-нибудь полезное для нас. Неплохо для разнообразия иметь своего человека в стане врага.

Гардения швырнула лист бумаги на пол.

– Ни за что, ни за что! – страстно вскричала она. – Вы знаете не хуже меня, что я никогда бы не пришла сюда, если бы у меня хватило ума понять, чего от меня хотят. Я не стану шпионить ни для кого и ни для чего! Это подло и унизительно! Я не желаю иметь ничего общего с предательством!

Лорд Харткорт рассмеялся, но очень добродушно, и она почему-то не обиделась на него.

– Когда вы взволнованы чем-то, вы так прелестны и ваши глаза так дивно сверкают! – сказал он. – Я никогда прежде не видел, чтобы на лице отражалось одновременно столько разнообразных эмоций! Вы странная девушка, Гардения.

– Просто сейчас я чувствую себя такой несчастной, – ответила она. – Мне нужно возвращаться и объясняться с бароном. Я предпочла бы сказать ему правду, что вы застали меня и выяснили, что он пытался заставить меня шпионить против моей собственной страны.

– Нет, ни в коем случае не говорите ему этого, – попытался убедить ее лорд Харткорт. – Это ни к чему хорошему не приведет, а только насторожит его. Не говорите ему ничего и отдайте ему этот лист бумаги.

– Нет! – решительно ответила Гардения. – Он может попытаться отблагодарить меня, прежде чем выяснит, что информация устарела, а этого я не в состоянии вынести.

Она содрогнулась, и лорд Харткорт бросил на нее проницательный взгляд.

– Вы ненавидите его, – произнес он. – Не пытался ли он ухаживать за вами?

– Он поцеловал меня, – вырвалось у Гардении, – и я была готова убить его! Я пыталась прятаться от него, я просидела весь вчерашний вечер у себя в комнате, лишь бы не встретиться с ним за столом. Сегодня он случайно застал меня врасплох в библиотеке, и теперь мне ясно, как умело он сыграл на моих чувствах, чтобы заставить меня согласиться поехать сюда. Я не могу, не могу больше видеть его!

– Вам нужно переехать от вашей тети, – сказал лорд Харткорт.

– Как я могу это сделать? – жалобно спросила Гардения.

– Очень просто, – ответил он.

Лорд Харткорт наклонился и, прежде чем она успела понять, что происходит, обнял ее и притянул к себе. Неожиданно их губы оказались совсем рядом, и сладкий трепет охватил ее.

– Позволь мне увезти тебя, Гардения, – нежно произнес он. – Я буду защищать тебя от всех недостойных баронов на свете, заботиться о тебе, и мы будем так счастливы вместе!

Она слышала его слова как во сне, потом их губы слились, и время остановилось.

Его губы были такими властными и настойчивыми, что пламя охватило ее, разливаясь по всему телу, пока наконец бессознательно она полностью не отдалась поцелую, который, казалось, соединял их – мужчину и женщину – на все времена. Это было прекрасно и волшебно. Она почувствовала, что его объятия оградили ее от всех суетных забот. Сильные руки, обнимавшие ее, прогоняли страх, а его пылающие губы пробуждали в ней такой неописуемый восторг, который превосходил все, что она представляла себе в самых сокровенных мечтах.

– Я люблю тебя!

Словно издалека она услышала свои слова, и он вновь принялся целовать ее, страстно, исступленно, с таким пылом, что все закружилось у нее перед глазами. И лишь когда Гардения почувствовала, как рука лорда Харткорта прикоснулась к ее груди, она опомнилась.

– Мне нужно идти, – прошептала она, с трудом высвободившись из его объятий. – Мне нельзя дольше оставаться. Ты сам должен это понимать.