Книга Уик-энд с мистером Дарси, страница 28 – Виктория Коннелли

– Итак, давайте обсудим наши любимые сцены из «Гордости и предубеждения», – предложила дейм Памела.

– Первое предложение Дарси, – сказал кто-то.

– И у меня тоже!

– О да! – воскликнула Роберта. – Обожаю этот момент – когда Элизабет понимает, что Дарси был влюблен в нее эти несколько месяцев, а она ничего не замечала.

Все закивали, послышались вздохи – читательницы вспоминали романтический эпизод.

– А мне нравится, когда Элизабет разозлила леди Кэтрин, а та говорит: «Упрямая, вздорная девчонка! Мне стыдно за вас!» – высказалась Роуз.

– Я тоже люблю эту сцену, – сказала дейм Памела, и в глазах ее сверкнул озорной огонек.

– А мы любим вас в этом эпизоде! – воскликнула Дорис.

Кэтрин улыбнулась, вспоминая великолепную игру дейм Памелы. Недаром актриса получила за эту роль премию Британской академии кино и телевизионных искусств.

– А я могу без конца перечитывать ту главу, где Дарси шагает через поле на рассвете и во второй раз предлагает Элизабет руку и сердце, – заговорила пожилая дама, сидевшая в дальнем конце комнаты.

Миссис Сомс испустила раздраженный вздох:

– Это было в фильме! В книге нет такой сцены.

– Вы уверены?

– Совершенно уверена.

– Но я помню это живо, как сейчас.

– Нет, вы живо помните Мэтью Макфейдена, – возразила миссис Сомс.

– Как и все мы, – засмеялась Кэтрин.

Она увлеклась разговором и была совершенно счастлива. Хотя Кэтрин и думала, что дискуссия будет более серьезной, она все-таки невольно радовалась обороту, который приняла беседа.

Роберта поднялась и взяла со стола одно из подражаний Остин, которые выложила из сумки Карла.

– До сих пор не составила мнение об этих книгах. Однако выглядят они заманчиво, – заметила она, перелистывая «Мистера Дарси, вампира».

– Но это же не Остин, – возразила миссис Сомс.

– Я знаю, что не Остин, – защищалась Роберта.

– Но ничем не хуже самой Остин, – заметила Карла.

– Боюсь, нет такого автора, который смог бы с ней потягаться, – вступила в разговор дейм Памела. – Остается лишь смириться с тем, что у нас есть всего шесть совершенных романов.

– А как же Джорджетт Хейер? – заговорила Роуз. – Мне нравится Джорджетт Хейер.

– Жалкое подобие, – отрезала миссис Сомс.

– А Барбара Картленд? – предложил кто-то.

– Кто здесь говорит о Барбаре Картленд? – загремела миссис Сомс, и грудь ее начала вздыматься, подобно цунами.

– Мне нравится Барбара Картленд!

– Как вы только осмеливаетесь в беседе о Джейн Остин упоминать Барбару Картленд? Так можно дойти и до этой отвратительной Лорны Уорвик. Вы видели – здесь, в Перли, продают ее книжонки! – Она кивнула на книжный лоток в углу библиотеки. – Это же какая-то карикатура!

– Но как может книга, которую с удовольствием читают столько людей, быть отвратительной? – возразила Роуз. – Разве Джейн Остин не писала что-то такое?

– Да, писала, – подтвердила Дорис. – В моей любимой книге «Нортенгерское аббатство».

– Она утверждала, что роман – это «произведение, в котором выражены сильнейшие стороны человеческого ума, и живейшие проявления веселости и остроумия преподнесены миру наиболее отточенным языком», – поддержала разговор Кэтрин.

Все притихли – память Кэтрин, очевидно, произвела впечатление.

– А вы что думаете по этому поводу? – спросила дейм Памела, глядя в упор на Уорвика.

Тот поднял глаза, и Кэтрин вдруг сообразила, что во время дискуссии он вел себя очень странно – не произнес ни слова и в последние несколько минут покраснел. Может быть, он просто стеснялся, хотя, вообще-то, не показался ей застенчивым.

– С вами все в порядке? – спросила она, наклоняясь к соседу.

Тот быстро взглянул на нее и кивнул.

– Нечасто нам удается узнать мнение сильного пола о романах Остин, – продолжала дейм Памела. – Что вы думаете обо всех этих подражаниях и сиквелах? Обо всех этих Джорджетт Хейер и Лорнах Уорвик?

Все, как по команде, обернулись к Уорвику, ожидая его ответа. Кэтрин тоже ждала, сгорая от любопытства.

– Ну, я… я думаю, человек не должен зацикливаться на одном жанре или авторе, – пробормотал он. – Как сказала Кэтрин, Остин считала роман замечательным изобретением человечества, и кто мы такие, чтобы спорить с ней?

Некоторые закивали, но миссис Сомс, похоже, это не убедило.

– А что вы можете сказать по этому поводу? – обратилась к ней дейм Памела, видя, что миссис Сомс яростно трясет головой.

Кэтрин тяжело вздохнула и невольно подумала, что у отдельных людей даже не нужно спрашивать их мнение, – они и без того выскажут его в мельчайших подробностях.

– Я не считаю, что, говоря это, Остин имела в виду абсолютно все романы! – с раздражением начала миссис Сомс. – Есть романы и романы.

– Что вы имеете в виду? – уточнила Карла.

– Я имею в виду то, что некоторые «книги» не стоят бумаги, на которой они напечатаны. Это дешевка, низкопробная писанина. – И каждое ее слово падало как камень.

Уорвик закашлялся.

– Вы не согласны? – спросила дейм Памела, заметив его смущение.

– Нет, не согласен.

Участники дискуссии помолчали, ожидая более развернутого ответа, но он ничего не добавил.

– Значит, вы не читаете ничего, кроме Джейн Остин? – обратилась Карла к миссис Сомс.

Та бросила в ее сторону злобный взгляд:

– А что в этом плохого?

Присутствующие зашептались.

– Но это же так скучно! – воскликнула Карла, тряхнув светлыми волосами.

– Вовсе не скучно, – возразила миссис Сомс. – Просто я читатель с узкой специализацией. Остальное мне не нравится.

– Отлично! – вмешалась дейм Памела, неожиданно громко хлопнув в ладоши. – Кто-нибудь еще желает обсудить любимые книги или эпизоды?

Несколько человек поделились мнениями о своих любимых эпизодах, среди которых были хитрость Эммы с ботинком в попытке свести мистера Элтона и Гарриет, обнаружение Кэтрин списка белья в аббатстве Нортенгер и письмо Уэнтуорта из «Доводов рассудка».

– А мне кажется, он все-таки не самый романтичный из героев, – заговорила Роберта. – То есть, конечно, он замечательный, но не идет ни в какое сравнение с Дарси.

– Вы хотите сказать – с Колином Фертом? – спросила Карла.

У нее, очевидно, была привычка любой разговор сводить к «Гордости и предубеждению».

– Мне кажется, это самый удачный Дарси, – добавила она.