Книга Роза в снегу, страница 6 – Мэри Кэттон

Он сухо рассмеялся:

— Ты шутишь? — И, развернувшись на каблуках, направился к двери.

— Мердок! — крикнул ему вслед Ральф, заставив Алана резко остановиться. — Я слышал, Джозеф Белински от имени лорда Лондондерри ^[1] проявляет интерес к покупке «Шеридан майнинг компани».

— Можешь сказать и Лондондерри, и Белински, и Кортни, чтобы катились ко всем чертям. Я не продаюсь.

И он вышел из комнаты.

Когда Эмма покидала Кортни-холл, туман угрожающе сгущался, делая узкую, извилистую дорогу еще более опасной. Пока Дорис клевала носом, Эмма смотрела в темноту, то и дело спрашивая себя, зачем она рискует их жизнями, чтобы увидеться с Аланом Шериданом.

Унижение смешивалось в ее душе с гневом. То она представляла себе, как падает к его ногам и умоляет простить за отцовскую бестактность, то ей хотелось залепить ему пощечину, ударить по этому снисходительному, красивому лицу за то, что он имел наглость подумать, будто слишком хорош для нее и Хью.

Она почувствовала, что карета повернула на дорогу, ведущую к Шеридан-холлу. Позади остались более гостеприимные лесистые равнины отца, и они углубились в самое сердце пустоши — бесконечные голые поля, поросшие вереском и дроком, где буйные ветры воют и стонут, словно грешные души, затерявшиеся в ночи.

Вид за бархатной занавеской подтверждал их местонахождение. Старинные каменные ограды и живые изгороди, тянущиеся вдоль дороги на расстоянии почти полумили, вели к внушительным воротам Шеридан-холла. Эти ворота были реставрированы вскоре после того, как Алан поселился в доме. Прежде чем он растратил деньги на игры и женщин.

Наконец они свернули на широкую подъездную аллею, заросшую за годы запустения. Единственное пятно света пробивалось сквозь ветви деревьев, и лошади, почуяв тепло конюшни, припустили ВО весь опор, так что кучеру пришлось приложить немало усилий, чтобы остановить бьющих копытами и фыркающих животных.

Поплотнее закутавшись в накидку, Эмма подождала, когда кучер откроет дверь и подаст ей руку. Оставив спящую Дорис в карете, Эмма сошла в холодную ночь и взглянула на возвышающуюся громаду дома. Это был настоящий замок с флигелями и остроконечными крышами, с черными окнами, которые, словно пустые глазницы, бессмысленно взирали на свои бескрайние владения.

Эмма сделала глубокий вдох и постучала в дверь.

Тишина.

Она снова постучала, на этот раз громче и решительнее. После довольно продолжительного промежутка времени, показавшегося ей вечностью, дверь неожиданно отворилась.

Отступив на шаг, Эмма разглядела неопрятную служанку в грязноватом перекосившемся чепце. Свисающие пряди волос демонстрировали тщетную попытку скрыть слишком большие уши. Женщина изумленно уставилась на Эмму.

— Я хотела бы видеть мистера Шеридана, сказала гостья.

Служанка, продолжая таращиться, вытерла руки о фартук.

— Я Эмма Кортни, хотела бы повидаться с мистером Шериданом, — нетерпеливо повторила Эмма.

— Он вас ждет? — последовал нахальный вопрос.

— Нет, не ждет, однако…

Дверь начала закрываться. Эмма привалилась к ней плечом.

— Мистер Шеридан дома?

— Ему сегодня не до гостей.

Служанка налегла на дверь, но Эмма не уступала.

— Он нездоров?

— Можно и так сказать.

— Возможно, я могла бы помочь.

— Никто не может помочь ему.

— Просто скажите ему, что я здесь.

— А я говорю, он не станет…

— Я проделала долгий путь… И мне обязательно нужно поговорить с… ним… — Упершись одной рукой в дверь, другой — в дверной косяк, Эмма заявила: — Если вы не доложите ему обо мне, я сделаю это сама! — С этими словами она ворвалась внутрь, отпихнув воинственную служанку в сторону.

— Эй, кто вы такая, чтобы вламываться в дом мужчины, как какой-нибудь королевский стражник?

Глядя на раскрасневшуюся от негодования женщину сквозь запотевшие очки, Эмма сунула руку в сумочку и вытащила визитную карточку:

— Можете доложить ему обо мне.

В этот момент подоспела проснувшаяся Дорис. Служанка ошеломленно наблюдала, как старушка, шаркая, вошла в двери, закутанная по самые глаза в шерстяные шарфы.

— Кис-кис! — громко позвала Дорис. — Сюда, кисонька! — Повернувшись к Эмме, она воскликнула: — О господи, я потеряла его!

Эмма улыбнулась, глядя в обеспокоенные глаза старой женщины.

— Послушай, милая. Мы приехали в Шеридан-холл, чтобы повидаться с мистером Шериданом, помнишь?

Дорис непонимающе воззрилась на нее. У ближайшей стены стояло старое кресло. Эмма, мягко взяв няню за плечи, подвела ее к нему и усадила.

— Посиди здесь, — приказала она тихо, но твердо. — Не вставай с этого места, пока я не вернусь. Обещаешь мне? Я ненадолго. А тем временем эта добрая женщина, может быть, принесет тебе чашку горячего чая.

— Нету у нас чая! — огрызнулась служанка.

Изо всех сил стараясь скрыть свое отчаяние и нервозность, Эмма повернулась и окинула взглядом огромную галерею, уходящую в темноту.

Так вот он какой, Шеридан-холл, величественный господин пустынных полей. Когда-то это место считалось жемчужиной Йоркшира…

О, как она мечтала побывать здесь — об руку с Аланом, конечно. Вместе они могли бы придать друг другу достаточно достоинства, чтобы держать головы высоко в подобии самоуважения перед неприятием света.

Милостивый боже, дом именно такой, каким она его себе представляла. Величественный холл простирается вверх, и в сумрачных тенях над головой можно разглядеть изумительные лепные потолки, выполненные настолько искусно и замысловато, что они упоминались в исторических хрониках как одно из самых прекрасных произведений искусства Англии.

А широкая лестница — шедевр архитектурного мастерства эпохи короля Якова I, увитая и украшенная лепными изображениями плюща и животных! Она вела на верхние этажи, в комнаты, где когда-то размещались короли и королевы во время своих визитов в Йоркшир. Сами эти стены были воздвигнуты из каменных глыб Мидлхэмского замка, где рыцари в сверкающих доспехах галантно ухаживали за своими дамами сердца.

Все здесь было именно так, как она и представляла, и даже еще прекраснее. Но когда ее детские мечты и фантазии улеглись, уступив место реальности, она испытала разочарование. На этих внушительных, обшитых деревянными панелями стенах должны были висеть бесценные произведения искусства или, по крайней мере, один-два семейных портрета. Но не было ничего, кроме пустоты и теней, которые подрагивали от сквозняка, врывавшегося через открытую дверь и заигрывающего с пламенем двух свечей, служивших единственным освещением холла.