Книга Фаворитка короля, страница 116 – Анна О'Брайен

— Белены скорее всего!..

Но я уже не могла сердиться на него. Сумела даже выдавить бледную улыбку, вспоминая тот день, когда по наивности поклялась себе, что стану приобретать землю, пока количество моих имений не сравняется с числом прожитых лет. Я тогда еще не могла предугадать, что страсть накапливать все новые богатства захватит меня целиком — лишь бы не оказаться без крыши над головой и без гроша в кармане, когда я уже не смогу опираться на Эдуарда. А может быть, приобретение поместий сделалось постепенно самоцелью, моей главной страстью — спорить с этим мне было бы трудно. Но если так, то я сама выковала оружие, которым меня поразили и свергли с высот. Впрочем, спикер де Ла Мар, думаю, сумел бы и без моей помощи отыскать оружие, чтобы отстранить меня от власти.

Не знаю, право… Да и какое это имеет значение теперь?

Виндзор заговорил хриплым от скрываемого волнения голосом:

— Ну, это так, между прочим. Но сидеть здесь сложа руки и вправду незачем. Берите девочек и…

— Эдуард составил завещание.

— О! Вы уверены?

— На рынке только и говорят, что об этом. Он умирает, Вилл. И, должно быть, сам это понимает.

Я слышала, как он вздохнул, отказываясь от дальнейшего спора. Не полагаясь на бесполезные слова, он взял меня за руку, отвел в гостиную (которую давно уже превратил в свой кабинет, где занимался деловыми вопросами) и усадил перед стопкой счетов.

— Сверьте для меня все цифры здесь, Алиса. Если и это не поможет вам отвлечься, то уже ничто не поможет.

— А вы разве Дженин Перрерс?

— Что вы хотите сказать?

Я улыбнулась — впервые за много дней по-настоящему улыбнулась. Я никогда не рассказывала ему в подробностях о своем первом браке.

— За этим занятием я проводила ночи с первым мужем.

— Боже сохрани и помилуй! — Он поцеловал меня в макушку. — И все же я буду неумолим. За дело, женщина!

Пресвятая Дева! Что за нудное занятие!

— И хорошо бы закончить все счета сегодня…

— Я вам что, счетовод?

— Нет. Вы моя жена, к тому же страдающая.

Я снова ощутила на макушке его поцелуй, потом он оставил меня за работой. Все тоскливые ноябрьские дни я провела за приведением в порядок финансовых дел Виндзора, потом своих собственных. Я была благодарна мужу за это, хотя меня и терзал страх, что отныне ничем другим я заниматься уж и не буду.

Однажды утром, когда кусты побелели от инея, а мне настолько наскучили счета, что я готова была изорвать гроссбух на листки, Виндзор вошел в комнату и отобрал у меня перо.

— Что еще? Я не желаю видеть еще хоть один документ о покупке поместий или…

— К нам только что прибыл всадник.

— Бродячий торговец? — зевнула я. Ладно, это хоть даст возможность отвлечься от бесконечных бумаг.

— Нет, более официальное лицо. Я бы сказал, королевский гонец. — Я тут же вскочила на ноги… — Алиса! Для вас в этом может таиться угроза…

— Откуда? Я выполнила их клятое постановление об изгнании до последней буквы!

— И все же…

— Ну, если бы меня хотели арестовать, то прислали бы отряд… — Я кубарем скатилась по лестнице раньше, чем приезжий успел подняться на крыльцо.

— Мистрис Перрерс…

Он приехал не для того, чтобы забить еще один гвоздь в сколоченный для меня парламентом гроб! Далеко не столь уверенная в себе, какой старалась выглядеть, я выхватила у него из рук послание, в спешке срывая печать.

— Принесите ему эля… — Сама я могла тратить время лишь на то, чтобы ознакомиться с содержанием документа. На мгновение зажмурилась, потом открыла глаза и стала читать…

Мне сразу бросилось в глаза слово «удаление», и от страха я покрылась потом, несмотря на ноябрьский холод. Потом я заставила себя читать помедленнее.

И страх понемногу отступил. Было отчего. Письмо написано дворцовым служащим по поручению Гонта. Удаление от двора отменено. Я могу возвратиться к Эдуарду. Все это уложилось в несколько строчек. Голова у меня закружилась, все чувства пришли в смятение, и я опустилась на ближайшую скамью.

— Вилл! — позвала я.

Он стоял в дверях и внимательно смотрел на меня, стараясь на моем лице прочитать содержание письма.

— Вы свободны?

— Да, — ответила я с глубоким вздохом. — О да! — И прижала бумагу к сердцу.

Благодарить за это я должна была Гонта, хоть и не знала, почему он на это пошел. Вспомнил о нашем прежнем союзе? Пожалел умирающего отца? Скорее уж решил еще раз досадить парламенту. Да не все ли равно? Он добился от Королевского совета постановления об отмене моего изгнания. Я вольна была ехать куда вздумается, вольна возвратиться ко двору. И снова увидеться с Эдуардом.

— И что? — спросил Виндзор, по-прежнему ожидающий моего решения.

Я встала со скамьи, чувствуя себя сильной, просветленной, обретшей власть, и медленно приблизилась к нему. Наверное, мои слова удивили не только его, но и меня саму.

— Вы — мой супруг. Мне нужно ваше согласие.

— Вы просите его впервые в жизни.

— Мне необходимо ваше одобрение, — ответила я, покраснев.

— А вы поедете, если я скажу «нет»? — На его лице отразилось сильное сомнение. Я колебалась, что на это ответить.

— Мы же привыкли говорить друг с другом начистоту, Алиса.

— Ну тогда — да, я поеду, хотите вы того или нет. Если я с ним не повидаюсь, это ляжет тяжким бременем на мою душу.

Он обнял меня за плечи, поцеловал в лоб, потом в губы. Мы обнялись напоследок, но столько еще осталось невысказанного, такие страсти кипели в глубине наших душ!

— Мне поехать с вами? — спросил он, не выпуская меня из рук.

— Не нужно.

— Мне, кажется, придется нанимать клерка, чтобы закончить со счетами, — сказал Виндзор с мягкой усмешкой.

— Он не будет таким старательным, — рассмеялась я, прижавшись к его рубашке из тонкой шерсти. Страхи, терзавшие меня столько недель подряд, понемногу отступали, теряли свою власть надо мной.

— Поезжайте к Эдуарду. — Меня глубоко тронуло прозвучавшее в его голосе сострадание. — А потом возвращайтесь ко мне, когда сможете. Когда все будет кончено.

Я позволила себе посмотреть на него, погладить пальцами его подбородок, решительно сжатые губы. Я достаточно хорошо знала его, чтобы понимать: за этой суровостью скрывается тревога за меня. Я прижалась к его губам.

— Хорошо. Я непременно вернусь.

Мои пожитки погрузили на двух лошадей, конюх и один из слуг Виндзора вскочили в седла, чтобы сопровождать меня, я поцеловала дочерей и как ветер помчалась в Элтхем, к Эдуарду. А что стало с документом, который официально возвращал меня из ссылки? Куда он подевался? Не могу припомнить. С несвойственной мне небрежностью я его не сохранила.