Книга Фаворитка короля, страница 133 – Анна О'Брайен

— Это обвинение я отвергаю.

— Вот как? — Уголки рта графа Генри изогнулись в самодовольной усмешке, говорившей, что мое отрицание вины не имеет в их глазах ни малейшего веса. — Вы были высланы и, однако же, возвратились и снова находились при его величестве покойном короле многие недели до его смерти…

«Только спокойно! Твоей вины в этом они не докажут…»

— Я выполнила постановления, — заявила я, тщательно подбирая слова, а сердце тем временем билось, как у перепуганной лошади. — Я уехала и жила вдали от двора. И не возвращалась до тех пор, пока милорд Гонт не добился отмены направленных против меня постановлений. Я заявляю об этом факте, без сомнения, хорошо известном всем присутствующим, в доказательство моей невиновности.

— Нашей Палате об этом ничего не известно. Палата считает, что вы нарушили условия высылки, назначенной вам парламентом, чем совершили гнуснейшее преступление.

— Нет! Я не совершала преступления! Милорд Гонт собственноручно известил меня о том, что я вольна возвратиться ко двору.

— И у вас имеется доказательство этого?

— Нет. Но помилование должно быть где-то отражено.

То письмо. Куда оно подевалось? Мысли мои метались, как зверьки, попавшие в капкан. Должно же быть доказательство…

— Далее, — продолжал граф Генри, будто и не слыша меня, — вы обвиняетесь в том, что использовали свое пагубное влияние на его величество короля Эдуарда в последние дни перед его кончиной, дабы получить помилование для Ричарда Лайонса, какового парламент осудил за тяжкие вины в делах финансовых. По вашему наущению Лайонса освободили из Тауэра.

Это была грубая ложь. Я обдумала предъявленное обвинение, лихорадочно перебирая в уме все события. Не существовало ни малейших доказательств моей причастности к этому. Ни единого! Настроение мое поднялось, но все же само обвинение меня озадачивало.

— Лайонс был помилован властью милорда Гонта от имени короля, когда решения парламента были уже отменены, — возразила я, снова почувствовав себя увереннее. — Освободили и Лайонса, и милорда Латимера — это ведь ни для кого не тайна. Вашим сиятельствам это должно быть хорошо известно.

Граф Генри отмахнулся от моего ответа.

— Палата считает, что вы виновны в получении помилования для этого человека, который представляет собой угрозу для государства.

— Нет!..

— Размеры совершенных им хищений колоссальны. И добиваться помилования для него есть деяние, направленное на подрыв авторитета парламента…

— Существуют вельможи двора, которым известна истина в этом деле. И сам Гонт…

— Нам таковые неизвестны. — Граф Генри посмотрел на меня своими чистыми голубыми глазами, и взгляд его был исполнен пугающего чувства превосходства. — Никто не высказался в вашу защиту.

— Я могу сыскать таковых. — Мои слова прозвучали на удивление спокойно, хотя руки стали липкими от пота. — Те законники, кто имел отношение к данному помилованию, подтвердят, что я в том не участвовала. Я не имела никакого отношения к помилованию Лайонса. Должны были сохраниться записи о том, что все юридические распоряжения были составлены по указанию милорда Гонта.

Гробовая тишина. Мои достопочтенные судьи неподвижно застыли на своих скамьях. Я же почувствовала, что руки у меня сжались в кулаки, а ногти глубоко впились в нежную плоть. Наконец граф Генри коротко кивнул.

— Никто не должен говорить, что наша Палата попирает правосудие. Мы предоставим вам время, чтобы вы могли найти себе свидетелей, мистрис. Мы их выслушаем и оценим их показания.

— Сколько времени? — уточнила я. — Сколько времени вы мне предоставляете?

— Вторую половину сегодняшнего дня и предстоящую ночь, мистрис. — Он приторно улыбнулся, если мне только не померещилось.

— Но это же невозможно…

— Назначенный нами комитет будет заседать завтра в десять часов и заслушает ваши показания.

— Я прошу больше времени, милорды… — Я обвела взглядом их лица, уже понимая, что никто из них не желает меня слушать.

— Мы делаем для вас все, что можем.

Я вышла из залы, расправив плечи и высоко подняв голову. Они не могли не понимать, что я проиграю дело.

— Полдня и одну ночь! Боже правый! Как они самоуверенны! А мне еще не нравится то, что у меня перед носом захлопнули дверь! — Виндзор ударил кулаком по стене, потом с убийственным спокойствием взялся за дело. — С чего же начнем?

— Это была затея Гонта — он приказал освободить Лайонса. Должны были сохраниться доказательства, — горячилась я. — Мне нужен тот, кто способен отыскать такое доказательство в архивах и представить его комитету Палаты лордов.

— Кто же? Кто может это знать?

Мы с ним быстро шли по переходам обширного дворца в то крыло, где размещались писцы, обслуживавшие нужды королевского двора.

— Не знаю точно. Кто-нибудь из придворных законников. Их тут предостаточно.

— Но захотят ли они?

— Захотят чего? — Мысли мои уже устремились галопом вперед. Кого мне удастся здесь поймать?

— Искать для вас доказательства. И представлять их в комитет. Ради всего святого, кто согласится предстать перед лордами и оспаривать их мнение?

— Почему бы и нет? — Я остановилась на полдороге.

— Если некто заинтересован в том, чтобы сокрыть улики… — Виндзор предостерегающе поднял руку, когда я открыла рот, чтобы отвергнуть такую возможность. — Если, говорю я… тогда всякого, кто осмелится выступить в вашу защиту, ждет кара быстрая и суровая. Этого достаточно, чтобы они держали язык за зубами. Даже если такой документ все еще существует… Но я в этом сомневаюсь!

Я заморгала, когда он высказал все это так безжалостно. Разве сама я не этого как раз и боялась? Твердая уверенность графа Генри затопила меня волной страха.

— Я не могу сидеть сложа руки! Не могу просто смириться с их обвинениями! — воскликнула я.

— Верно. А время неумолимо бежит. — Виндзор ускорил шаги. — Давайте прикинем, кого мы можем отловить в этой берлоге законников. Как зовут того человека, который вывез из Палленсвика все ваше имущество? Возможно, он посчитает себя обязанным по крайней мере сказать вам правду.

— Как это получается, Вилл, — проворчала я, — что вы всегда думаете в первую очередь о долгах, которые можно востребовать, и об услугах, за которые можно потребовать ответных услуг?

— Да потому, что я всю жизнь только и делал, что либо взыскивал долги, либо выплачивал их сам! — Он решительно устремился вперед, увлекая меня за собой. — Вы помните, как его зовут?

— Томас Вебстер.

— Идите поговорите с ним. — Он подтолкнул меня к двери, которая вела в логово законников. — А я пока поищу кого-нибудь из слуг Эдуарда: возможно, у кого-то из них хорошая память и мне удастся ее освежить. Если придется, то и с помощью кинжала.