Книга Прелюдия любви, страница 7 – Элизабет Ренье

Энтони открыто признавал, что его мать эксцентрична, но Сара видела, что он ее побаивается. Она поверила его утверждению, что леди Бретертон никогда не проявляла к нему особой нежности. Маленькие черные глазки выражали лишь осуждение и злобу.

Леди Бретертон самым критическим образом осмотрела Сару сквозь монокль, пока та делала реверанс. Сара не имела никакого представления о том, чем вызвано это бесцеремонное приглашение со стороны будущей свекрови. Она обнаружила, что в этот час в этом доме она оказалась единственной гостьей. Ну а Энтони, как она узнала у дворецкого, не было дома.

— Мне не нравится синий, — сварливо бросила леди Бретертон, — слишком вялый цвет. И мне сообщили, что вы обзавелись новым черным костюмом для верховой езды. В самом деле, черным? Такие вещи подходят только для наряда вдовы.

Она допила горячий шоколад и протянула чашку спаниелю, чтобы он ее вылизал, а затем швырнула чернокожему мальчику, захлопав в ладоши, когда он поймал ее.

— Умница. Что за умница, мой маленький попугайчик. — И, повернувшись к Саре, бросила: — А что за постыдную демонстрацию плохого воспитания устроил мистер Данси у вас на балу? Препираться с вашим отцом, встревожить всех до единого гостей, и все из-за какого-то беглого раба… Какой позор!

Как бы ни была Сара зла на Криспина, она все же не могла согласиться с этой мстительной старой женщиной.

— Мистер Данси принес мне извинения, сударыня, — твердо сказала она. — Я думаю, в тот момент он не мог поступить по-другому.

Леди Бретертон удивленно уставилась на нее:

— Будь моя воля, я бы отправляла на виселицу в Тайберне всякого мужчину или женщину, которые объявляют себя аболиционистами.

— Я не совсем понимаю вас, сударыня. Какой вред они могут причинить?

— Какой вред! Вы только взгляните на моего Бижу! Разве его плохо кормят, разве его не балуют? Что за преступление я совершаю, когда держу его здесь в роскоши, вместо того чтобы позволить ему бегать голым и голодать в джунглях Африки, среди врагов и диких зверей? Скажи мне, Бижу, ты ведь не хочешь вернуться обратно в Африку, ведь нет?

Мальчик отчаянно замотал головой:

— Нет, ваш милость. Англия есть хороший место. Моя здесь хорошо. Не посылать меня назад, пожалуйста.

Леди бросила ему конфету, которую мальчишка ловко поймал губами, вращая блестящими черными глазами и преданно глядя на хозяйку. Леди разразилась кудахтающим смехом.

— Ну конечно, я не отошлю тебя назад, мой маленький попугайчик. Ты слишком хорошо меня развлекаешь. Что ты на это скажешь?

Мальчик заерзал по кровати и наклонился, чтобы поцеловать ее пальцы. Драгоценные камни на его тюрбане отразили сияние хозяйкиных колец. Он улыбнулся ей, и зубы влажно сверкнули в широко растянутых губах.

— Вот видите? — сказала Саре леди Бретертон. — Можете описать эту сцену мистеру Данси в следующий раз, как его увидите.

Сара не имела никакого представления о том, что может быть во всем этом интересного для Криспина, но ей не хотелось поддерживать разговор на тему, которую она и без того считала неловкой.

Леди Бретертон несколько минут хранила молчание, трепля мальчика за щеку. Потом отрывисто бросила Саре:

— Я ожидаю ответа на свой вопрос.

— Вы о чем-то спрашивали меня, сударыня? — встревожилась Сара.

Старая леди в раздражении оттолкнула раба в изножие кровати.

— Ну конечно, я спрашивала. Неужели вы внезапно оглохли? Я повторю свой вопрос. Просил ли Бретертон у вас недавно денег?

Застигнутая врасплох, Сара задержала дыхание. Маленькие глазки сверкали.

— Я вижу, что просил, в противном случае вы стали бы это отрицать немедленно. Какова сумма?

— Простите меня, сударыня, я не думаю…

— Меня не интересует, что вы думаете, мисс. Я повторяю: какова сумма? Пятьсот гиней?

Сара неохотно ответила:

— Что ж… да. То есть пятьсот фунтов.

— Нет сомнений в том, что оставшиеся двадцать пять он сумел раздобыть сам. Вы дадите ему денег?

— Да. Я попросила моего отца.

— Какую же причину вы привели ему, а? Пятьсот фунтов не такая сумма, которую можно получить на булавки.

— ПапА очень щедр. Он дал мне чек безо всяких вопросов.

— В таком случае он еще больший дурак, чем я полагала раньше. А вы еще тупее, чем я думала.

— В этом нет ничего глупого, сударыня, — запротестовала Сара. — Это просто ссуда, чтобы покрыть долг по проигрышу. Энтони объяснил, что подобные затруднения могут случиться у всякого джентльмена.

— И вы ему поверили? — Смех леди Бретертон был презрительным. — Неужто ни одна из этих хныкающих мисс, которых вы называете своими подругами и которые срывают свои чепцы перед Бретертоном так же бесстыдно, как это делаете вы, не отказала себе в удовольствии поставить вас в известность, что леди Марию Стернер видели вчера катающейся с моим сыном верхом на превосходной черной кобыле?

Озадаченная, Сара спросила:

— Зачем бы им ставить меня в известность? Я вовсе не предполагаю, что Энтони станет проводить со мной каждую минуту и покинет своих друзей.

— Своих друзей! — Пожилая леди отшвырнула покрывало, так что спаниель свалился и, визжа, покатился кубарем по полу.

Мальчик тут же поднял пса, и его хозяйка целых пять минут суетилась над ним и осыпала его поцелуями, а Сара тем временем ждала, сдерживая нетерпение. Наконец леди Бретертон обратила на нее внимание.

— Поскольку вы со свойственным вам упрямством не желаете или не способны понять самую что ни на есть простую ситуацию, я вам ее разъясню. Мария Стернер — последняя любовница моего сына, а кобыла — та самая, которую сэр Чарльз Тэллбой продал по цене в пятьсот гиней. Я выразилась достаточно ясно?

Кровь отлила от лица Сары. Она чувствовала себя так, словно ей дали пощечину, которая лишила ее дара речи и возможности мыслить. Наконец она прошептала:

— Я этому не верю.

Леди Бретертон пожала плечами:

— Как вам будет угодно. Но верите ли вы этому или нет, не имеет значения. Потому что это правда.

И безжалостный голос в голове Сары повторил: «Правда есть правда, Сара, хотите ли вы взглянуть ей в глаза или нет». Голос Криспина Данси, тот самый, который она хотела забыть.

— Но он обещал, — в отчаянии возразила она. — Энтони клялся, что со всем этим кончено, что он не хочет никого, кроме меня.

— Фу! В том, что касается мужчин, вы невинны, словно грудной младенец. Я говорила Бретертону, что ему следует найти какую-нибудь богатую вдову, желающую обменять свои деньги на его титул, а не втягивать в это дело неопытную девушку, которая потеряет голову от его улыбки и наскучит ему через неделю.