Книга Идеальные партнеры, страница 7 – Гвинет Холтон

Когда прическа наконец была готова, Мэгги не поверила собственным глазам. Ее волосы стали буйными, молодыми. Вместе с тем в них ощущалась нежность.

— Какая прелесть! — воскликнула она.

Джимми кивнул.

— Я постарался сделать нечто свеженькое, но пригодное для каждого дня, а не для пышных великосветских раутов.

— Именно то, что нужно! — счастливо хихикнула Мэгги, осторожно трогая волосы. — Просто блеск!

— Намечается бурное свидание?

Мэгги действительно собиралась повидаться с Брайаном, но совершенно не была уверена, что их встреча пройдет так уж бурно.

Тем не менее она настраивала себя на оптимистический лад. Да, история с эротическим журналом удивила Брайана. Но, возможно, Мэгги сама виновата. Скорее всего, ей сначала следовало подумать о перемене образа.

— Что ты сделала с волосами? — изумленно воскликнул жених, едва Мэгги открыла ему дверь.

Ее улыбка медленно увяла.

— Тебе не нравится?

— Какой-то рыжий цвет… Ты уже не так молода, чтобы красить волосы подобным образом. Это… это… — Брайан явно не мог найти слов, но возмущенное выражение на его лице было весьма красноречивым.

Мэгги повернулась и ушла в гостиную, где принялась переставлять фарфоровые фигурки. Она поместила мальчика-рыболова рядом с хористкой, оставив в одиночестве малыша, несущего на палке котомку.

Да здравствует анархия! — пронеслось в ее голове. И вообще, нужно упаковать фигурки в коробку и спрятать подальше, а гостиную оформить заново. Лучше всего в авангардном стиле.

Так-то оно так, но фарфоровые игрушки некогда принадлежали матери, а Мэгги была человеком сентиментальным. Поэтому она со вздохом расставила фигурки на прежние места и включила свет.

Вся жизнь Мэгги, за исключением учебы в колледже, прошла в этом доме. Сначала детство, затем период после смерти отца. Вероятно, для нее просто настало время перемен.

Брайан переминался с ноги на ногу, стоя на краю индийского ковра времен британского правления и явно не зная, как теперь должен обращаться с Мэгги. Он обеспокоенно хмурился.

Как хорошо Брайан вписывается в эту комнату! — подумала Мэгги. Старомодный человек среди старомодной обстановки. Наверняка он даже не подозревает, что его галстук чересчур узок, а свитер настолько стар, что скоро снова войдет в моду.

Прежде Мэгги тоже неплохо вписывалась в интерьер гостиной. Но с недавних пор этому пришел конец. Более того, временами ей казалось, что она чужая в собственном теле. Впрочем, всю последнюю неделю — за исключением фиаско с попыткой внести немного разнообразия в интимную сферу — у Мэгги усиливалось ощущение, будто ее жизнь начинает понемногу налаживаться.

Она не виделась с Брайаном с пятницы, когда он приковал ее голую к кровати и забыл об этом. Впрочем, тем вечером, только гораздо позже, он позвонил Мэгги. В его голосе ощущались усталость и беспокойство. Роды оказались трудными. Брайан извинялся за то, что ему пришлось уйти, и спрашивал, не смогут ли они встретиться у нее во вторник за ужином, раньше он не мог, так как у него дежурства в больнице.

Мэгги подумала о ребенке и молодой матери и порадовалась, что оба выжили с помощью Брайана. Конечно, она простила своего жениха, хотя до сих пор не могла отделаться от чувства досады из-за того, что ей пришлось вытерпеть.

И вот он вновь стоит в ее гостиной. Ни цветов, ни извинений, ни бутылки вина. Ни даже приглашения в ресторан. Все как обычно: Мэгги готовит ужин для доктора Харроу. Но если бы Брайан бросился к ней, схватил в объятия и увлек в постель, Мэгги простила бы его окончательно.

Она бросила на своего жениха взгляд, который постаралась сделать томным и завлекательным.

В ответ Брайан с энтузиазмом потер руки.

— Неужели я слышу запах тушеного мяса? Чудесно! Умираю с голоду.

Мать Мэгги, которой было сорок, когда родился ее единственный ребенок, установила в семье непреложный закон: за столом никаких пререканий. Это неблагоприятно сказывается на пищеварении. Поэтому Мэгги, всю жизнь — вплоть до прошлой пятницы — старавшаяся вести себя прилично, завела обычную вежливую беседу. Однако внутри она медленно закипала, как говядина в горшочке.

Позже, пока Мэгги мыла посуду, Брайан читал газету. Затем они пили кофе в гостиной, как семидесятилетняя супружеская пара.

Мэгги смотрела на чашку с блюдцем в своей руке. Красные розы, украшавшие китайский фарфор, выцвели после тридцати лет использования посуды и стали светло-розовыми. Мэгги вдруг поняла, что не любит этот сервиз.

По сути, она не только пьет чай или кофе из маминых чашек, но и живет такой же жизнью. Только почему-то пропустила юность и сразу перескочила в возраст пожилого человека.

Рука Мэгги задрожала, чашка застучала о блюдце, издавая звук кастаньет. Обтягивающий топ сдавил грудь, словно вдруг стал на пару размеров меньше. У Мэгги перехватило дыхание.

В руках сидящего напротив Брайана зашуршала газета.

Мэгги почувствовала, что в ее груди зарождается вопль протеста. После смерти матери прошел год. Но в эту минуту Мэгги почудилось, что будто в некой новой, касающейся лично ее, версии романа «Сумеречная зона» она вернулась с похорон, чтобы дома превратиться в свою мать.

Мэгги любила своих родителей, но в процессе жизни с ними словно каким-то образом потеряла индивидуальность. И сейчас ей нужно было что-то с этим делать, возвращать себя. Возможно, проблема заключается не только в их с Брайаном сексуальной жизни.

Может, это само жилище виновато.

— Я тут подумала, не продать ли мне свой дом, — произнесла она, обкатывая новую мысль в голове, а слова на языке.

— Ммм?

Газета вновь зашелестела в руках Брайана. На этот раз он аккуратно сложил ее вчетверо и поместил на стоявший рядом журнальный столик.

— Я говорю, может, продать этот дом?

Брайан несколько мгновений молча смотрел на нее. Затем улыбнулся.

Мэгги знала эту улыбку — покровительственное и одновременно снисходительное выражение. «Не волнуйся, все будет в порядке, ведь я же доктор». Когда жених смотрел на нее так, Мэгги хотелось дать ему пощечину.

— Это нормально, — изрек Брайан.

— То есть? — Мэгги показалось, что она не расслышала.

Брайан встал, пересек гостиную и сел рядом с невестой на диван, обитый золотым дамасским шелком. Глядя Мэгги в глаза, он произнес, словно утешая:

— Видишь ли, дорогая, ты сейчас входишь в деликатный женский возраст, когда в организме многое меняется…

— Мне всего тридцать один год!

Брайан продолжил, будто она ничего и не говорила:

— Твои биологические часы идут. — Он как на кнопку нажал пальцем на кончик носа Мэгги, словно она была маленькой девочкой. — Думаю, нам следует передвинуть дату свадьбы на более близкий срок.