Книга Ночь печали, страница 20 – Френсис Шервуд

— Верно. Мы как раз те люди, которым это по плечу. Experiencia es todo ^[20]. Бог, слава и золото — других альтернатив в этом мире нет, если вы не хотите марать руки земледелием. — Кортес, принявшийся было расхаживать по каюте от волнения, вновь уселся. — Расскажите мне еще об этом воинственном народе.

Агильяр вздохнул.

— Войны тут ведутся часто, иногда — чтобы восславить богов, иногда — чтобы преодолеть голод, а иногда просто для развлечения. Их сражения называются «цветочными войнами», так как кровь пленников служит удобрением для цветов и от нее маис и все остальное растет лучше.

— Ритуальные войны? — Кортес налил Агильяру бокал вина, но тот даже не прикоснулся к спиртному.

«Бедняга, — подумал Кортес. — Неужели майя настолько запугали его, что теперь он не может наслаждаться благами просвещения?»

— Они стараются не убивать своих врагов на войне.

— Так это игра, а не война?

— Да, это игра, но она опасна. Жертвоприношения пленников тут в порядке вещей. Они ведут пленных на вершины пирамид, и там жрецы вырезают их сердца во славу бога солнца, Уицилопочтли. А конечности пленных съедают лучшие воины. То же самое практикуют и майя.

В каюте Кортеса стояли лишь койка, кресло, стул, стол, которым пользовались в случае необходимости для проведения хирургических операций, да еще пара скамеек. Оконные стекла были перепачканы пометом чаек и солеными брызгами, их прикрывали пыльные бархатные занавески красного цвета, подбитые серебром. Кортес поспешно задернул эти дорогие занавески, поскольку не хотел, чтобы кто-нибудь подслушал этот разговор. Вездесущие, как насекомые, проклятые шпионы могут, если пожелают, сломить верность солдат, заставить их поддерживать интересы этого подлеца Веласкеса, подбить их на возвращение домой. Кортес знал, что в его окружении полно трусов и бунтарей. От одной мысли об этом его бросало в пот, а по спине бежали мурашки. Неизвестно, кто живет в его бороде. Там настоящее царство вшей. В паху у него все болело от потертостей. И какой идиот выдумал гульфик? Кортес жил в тропиках Гаити, ради бога, почему же здесь ему так плохо?

— У них долгая письменная история, и их письмена очень красивы. У майя сложная система исчисления, а еще они изобрели то, что называют нулем. Они астрономы.

— Не стоит восхищаться язычниками, Агильяр. Пока вы были в плену, в Германии объявился богохульствующий монах-еретик, подлый шарлатан по имени Мартин Лютер, призывающий к восстанию и надругательству над святынями. Несомненно, вскоре его сожгут на костре. Он считает себя просвещенным, но им управляет дьявол.

Агильяр никогда не слышал о Мартине Лютере.

— Видите ли, Агильяр, мы, жители Новой Испании, — настоящая надежда для церкви. Европу раздирают противоречия, а здесь есть множество душ, ждущих обращения и жаждущих света.

— Они и так считают себя детьми солнца, капитан.

— Что ж, значит, полдела сделано. Видите ли, я верю в человеческую природу, Агильяр. Я верю в то, что человек предпочтет только лучшее. Именно поэтому мои офицеры и солдаты идут за мной.

— Вы им доверяете? А они вам доверяют?

— Да, несомненно. Куда денется бык, который не хочет тащить плуг?

Тем не менее Кортес был вовсе не так убежден в этом, как утверждал. Кому он мог верить? Денди Куинтавалю, открывшему первую фехтовальную школу на Кубе? Нельзя было пройти по улицам Гаваны, не наткнувшись на человека с рапирой. А черный раб Куинтаваля, с огромной головой и торчащими во все стороны волосами, отчего голова его напоминала голову Иоанна Крестителя на блюде, — что он думал о своем глупом хозяине? Этих черных не понять. А Исла? Может, он человек губернатора? У Исла лицо змеи, он всегда готов к атаке. Отец Ольмедо в лучшем случае нейтрален, в худшем — бесполезен. А этот францисканец Франсиско, человек настолько толстый, что было удивительно, как ему удается пройти два шага, не говоря уже о том, чтобы путешествовать по континенту? И еще Альварадо, чьи ноги не поспевают за его беспокойными мыслями, а кожа сочится страхом. Берналь Диас — просто лакей, но как он проявит себя в битве? Нуньес очень ценен как картограф и плотник, но он еврей, а значит, в Испании ему не позволяли брать в руки оружие, так что у него нет даже элементарных навыков в сражении на мечах. У Пуэртокарреро язык без костей, а Ботелло, предсказатель и прорицатель, и еще к тому же доктор, несомненно, по происхождению цыган, неверующий. Но он тоже нужен им, так как умеет делать ампутации и зашивать раны, а как предсказатель просто незаменим. Кортес повернулся к Агильяру.

— Я не потерплю предательства, и я вижу, что вы можете мне помочь. Я собираюсь сделать вас одним из офицеров.

— Меня, господин?

— А почему нет? У вас острый ум, вы отважны, немного потренировавшись, станете превосходным солдатом. — Помолчав, Кортес поднял указательный палец. — И вы знаете язык.

— Только чонталь-майя.

— Прекрасно для начала.

— Я не воин.

— Склонность к сомнениям вряд ли можно назвать добродетелью испанского гранда.

— Я не гранд, капитан.

— Полно, полно, приходской священник научил вас читать и писать, не так ли? Вы знаете катехизис и владеете латынью. У вас спокойный нрав, несмотря на постигшую вас участь. И не нужно говорить, что вы брезгуете войной. Сама жизнь — это война. Статуса и ранга можно добиться лишь действиями.

— Но я не умею обращаться со щитом, копьем, пикой, мушкетом, пушкой, алебардой, пращой, катапультой и арбалетом, команданте.

— Ну вот, вы уже знаете названия оружия.

Агильяр вздохнул. Не променял ли он одного хозяина, чьи цели были жестокими, но понятными, на другого, чьи цели являлись столь же жестокими, но более сложными?

— И еще кое-что, команданте. — Агильяр упомянул об этом вскользь, как будто вспомнив случайно, хотя и знал, сколь важна эта информация.

— Валяйте, дружище, черт побери!

— Ацтеки, народ мешика в Теночтитлане или, по крайней мере, их император… Это может показаться странным, но я слышал, что они верят, будто вы — Кетцалькоатль.

— Кеста… что?

— Кетцалькоатль — это бог ветра, мира и творения. По легенде, он воплотился в человеческом облике, был жрецом и поэтом, царем Тулы. Другие боги завидовали ему, так как он сделал людям много добра. Кетцалькоатля обманули, и ему пришлось оставить свой город Тулу. Говорят, что Тула пала под натиском других тольтеков. Как бы то ни было, покрыв себя позором, Кетцалькоатль отправился на восток и у Большой Воды, Восточного моря, воспламенил себя и превратился в звезду Венеру. Кетцалькоатль, Пернатый Змей: «кетцаль» — это птица с зелеными перьями, а «коатль» — это змея. Он был бледнолицым и бородатым. Предсказание гласит, что он вновь займет трон Мешико в год Одного Тростника. Сейчас год Одного Тростника.