Онлайн книга «Суккубус»
|
– А как бы ты хотел? Джордан смерил ее снисходительным взглядом. – Что? – Ничего. – Тогда не смотри на меня так. – Как? – Как будто я ребенок! – А разве нет? – Нет, – Джин отвернулась, беспечно глядя, как красное солнце садится за горизонтом. – Я, между прочим, уже дважды занималась сексом. – Одна или с мужчиной? – Конечно, с мужчиной, – она недовольно фыркнула. – С двумя. Разными. – Думала, что они заберут тебя отсюда? – С чего ты взял? – А это не так? – Нет, – Джин посмотрела на Джордана и шмыгнула носом. – Ну, если только чуть-чуть. – А у меня никогда не было дома. – Совсем? – Совсем. – Такого не бывает. – Откуда тебе знать, что бывает, а что нет? – У всех есть дом. – Тогда мой – это вон тот седан. Как себя помню, мы с отцом куда-то едем и едем. – Твой отец проповедник? – Можно и так сказать. – Наверно, это здорово. Я имею в виду, все время куда-то ехать. – Не знаю. Иногда мы останавливались у дяди Рема, и мне нравилось думать, что это и есть наш дом. Но потом он переехал в другой город, и у меня не осталось даже этой надежды. – А твоя мать? – Я не знал ее. – Я тоже не знала свою мать. Отец говорил, что она сбежала с одним из постояльцев, когда мне исполнилось два года. – Да. Дерьмо случается. – Я бы тоже сбежала. – От отца? – От всего. – Дядя Рем говорил, что как бы далеко мы не бежали, нам никогда не скрыться от своей сути. – Пошел к черту твой дядя Рем! – Не говори так. – Ничего личного, просто все эти советы хороши до тех пор, пока это дерьмо не случится с тобой. – Тебя никто не держит здесь. – Да? И куда мне ехать? Кто меня возьмет? Ты? – Может быть, позже. – Всегда так! Джин поднялась и пошла к конторке, за окном которой появился отец. * * * Рем говорил: – Счастье – это не более чем абстракция, условность. Сладкий нектар, собранный нами из цветов жизни. Любовь? Любовь – это набор переменных, вечно меняющих свое значение. Коллекция чувств и эмоций, где никогда не будет определенного порядка. Слишком сложное уравнение, результат которого – хаос. Лишь страсть неизменна в этом мире. Ее невозможно подделать и придумать. Она в глазах. В сердце. В душе. Художники, архитекторы, политики, музыканты, писатели, физики, математики и просто влюбленные: все их шедевры и поступки – это их страсть. Их одержимость. Она – альфа и омега этого мира. Наши творения. Наша жизнь… Добрая четверть часа потребовалась Левию, чтобы вскрыть замок в квартиру Рема. Шлюха, бесшумно выскользнув из соседней двери, застала взломщиков врасплох и потребовала двадцатку за молчание. Откуда-то сверху доносились утробные звуки блюющего человека. Чья-то семейная ссора разбудила младенца, и тот надрывался, пытаясь перекричать своих родителей. – Почему дядя Рем жил здесь? – шепотом спросил Джордан. – Не знаю, – Левий повернул ручку. Стальная цепочка с другой стороны не позволила ему широко открыть дверь. – Это что еще за черт? – Кто там? – послышался женский голос. У нее была тяжелая усталая поступь. – Что вы себе позволяете?! – вспылила она, увидев открытую дверь. Левий представился. Показал удостоверение священнослужителя. – Простите, – сказал он. – Нам, должно быть, назвали неверный адрес. Женщина сняла цепочку. – Вы друзья Рема? – спросила она. – А вы его знали? – Это его квартира, – женщина жестом пригласила их войти. В распахнувшемся подоле халата мелькнуло обнаженное тело. – Даже после смерти дядя Рем не перестает меня удивлять, – шепнул Джордан отцу. Его взгляд скользнул по комнате и остановился на столе, где на пустую банку из-под консервированных помидор был надет рыжий парик. – Надеюсь, это ваше? – спросил он девушку. – Это? – она провела рукой по своим черным волосам, постриженным так коротко, что они кололи ей пальцы. – Это мое, – она вздохнула. На вид ей было не больше двадцати пяти. – В больницах никогда толком не умели лечить. Джордан кивнул. Его взгляд невольно опускался к вырезу халата девушки, откуда того и гляди готовы были вывалиться пышные груди. «Такие худые ноги и такой бюст!» – подумал он. Левий кашлянул. – Давно вы живете здесь? – спросил он девушку. Она повернулась к нему. Короткий подол халата снова на мгновение распахнулся. Джордан улыбнулся. Бедра у нее тоже были что надо. Шумевшая вода полилась через край ванной. – Черт! – босые ноги девушки прошлепали по деревянному полу. – Черт! – Она нагнулась и начала спешно вытирать пролившуюся воду. – Соседи меня убьют! – ее голый зад сверкал белой кожей. – Черт! – она отжала тряпку над унитазом и снова нагнулась. Подол халата снова задрался вверх. – Давайте, помогу, – предложил Джордан. Девушка посмотрела на него, пожала плечами и отдала тряпку. Красный лак на ее ногтях уже начинал облезать. Джордан не знал почему, но это смутило его больше, чем мелькавшее под халатом голое тело. Собирая с пола воду, он думал о шлюхе из соседней квартиры. – Я – Кэнди, если кому интересно, – сказала девушка. Джордан обернулся. Он представил ее в рыжем парике, черных чулках и мини-юбке. – Я – Левий, а это Джордан, – сказал отец. Джордан выжал тряпку над унитазом и вымыл руки. Когда он вышел из ванной, Кэнди рассказывала о том, как пришла к Рему. – Почему вы остались? – спросил Левий. – Вы представляете, что это за дом? – она опустила глаза. Поднялась на ноги и принесла конверт. – Вот. Рем оставил мне это. – Господь прощает тебя? – прочитал Левий. – Угу. И еще денег, – Кэнди покраснела. – Не подумайте ничего плохого о своем друге. Ну, в смысле меня… Я ведь… В общем… Врачи дали мне пару месяцев, поэтому… Раз уж… – Все нормально, – успокоил ее Левий. – Нет, – она покачала головой и посмотрела на Левия. – Вы не против, если я закурю? – Курите. Ее пальцы с ярко-красными ногтями дрожали. Она чиркнула зажигалкой раз пять, прежде чем смогла раскурить дешевую сигарету. – То, что не убивает, делает нас сильнее, – грустно улыбнулась она, выдохнула синий дым и зашлась кашлем. Кровь наполнила рот. Она закрыла глаза, заставляя себя проглотить ее. – Удивительно, как быстро мы ко всему привыкаем. За последний год я напилась столько крови и спермы, что если бы не рак, то, наверное, поправилась бы на треть, – она снова затянулась. Джордан ждал, что ее скрутит новый приступ кашля, но его не последовало. |