Книга Новый век начался с понедельника, страница 53 – Александр Омельянюк

Видимо мартовская погода повлияла не только на котов, но и на стариков и не очень, так как тут же Иван Гаврилович спросил Платона:

– «А ты порнуху сможешь написать? Ведь сейчас она в моде, и без неё тебя издавать и читать не будут!».

– «Я смогу написать на любую тему, в том числе и порнуху!» – самоуверенно ответил Платон.

Он тут же встал к своей невольной «конторке», включил своё богатое воображение и, как в кино, стал просто красочно описывать увиденное в своём распалившемся сознании.

Через несколько дней он набрал текст на компьютере, распечатал, и отдал его на «рецензию» знатоку Гудину.

Платон видел, как Иван Гаврилович неотрывно водит туда-сюда своим лицом по тексту, пытаясь одним глазом поскорее объять и вобрать в себя.

По раскрасневшемуся лицу старца Платон понял, что тот дошёл до, так его интересовавших, нужных мест. Доцент даже заёрзал в кресле, незаметно рукой подправляя восставшее начало.

Значит, я попал в точку! – восторженно решил Платон – если даже у старика всё восстало и поднялось от моего чтива.

И действительно, Гудин был просто в восторге от прочитанного. И произведение пошло по рукам.

Первым, по праву главного, читать взялась Надежда Сергеевна, которая по-прочтении сразу же и высказалась:

– «Платон! Ну, ты и даёшь! Я ничего такого в жизни не читала! Набоков со своей Лолитой ну просто отдыхает!».

Незаметно набирала силу весна. И это самым явным образом отразилось и на зрелой части не лучшей половины человечества.

В одно утро в кабинет к Платону Петровичу с Марфой Ивановной впорхнул довольный Иван Гаврилович, всё ещё озорно напевая себе под нос:

– «Пришла весна, запели птички, набухли почки и яички!»

Захихикавшая Марфа Ивановна тут же вспомнила случай из жизни её знакомых, самым лучшим образом подходивший к данной ситуации, с которым она тут же и познакомила сослуживцев.

– «У моей знакомой как-то раз невестка пришла пораньше домой с работы. А дома должен был быть её муж после ночной смены. Она вошла в квартиру, и слышит – в ванной вода из душа льётся.

И, не долго думая, она заходит в ванную, тихонько сбоку отодвигает шторку, и просовывает туда свою руку. И прям дальше суёт её, хватая у мужика между ног, приговаривая: – «У, ты, какие шарики!». А оказалось – это тесть!? Хи-хи-хи!».

Весёлое, и даже хулиганское настроение, заданное с утра Гудиным и Марфой, ещё долго влияло на Платона. Когда в офис вошла симпатичная благоухающая дама средних лет, с порога задавшая риторический вопрос с ненужными интимными подробностями:

– «У Вас можно приобрести биодобавки? А то я этими лекарствами так себе изменила микрофлору…!».

То развеселившийся Платон не удержался от очередного ёрничества:

– «Что там завелась микрофауна!».

Весна была в разгаре. Приближался май и ещё один юбилей, тоже пришедшийся на этот, богатый на них, 2004-ый год. Это пятидесятилетие Натальи Давыдовой – матери второго ребёнка Платона Владимира, проживавшей с ним и его семьёй в Жёлтых Водах Днепропетровской области на Украине. Платон решил обязательно послать ей, своей давнишней бывшей возлюбленной, душевное послание, причём конечно в стихотворной форме.

Он вспомнил их с Наташей любовные приключения, жизненные трудности и перипетии того времени, последствия их, и его рациональный и разумный выход из создавшегося положения.

Платон написал большое стихотворение и, вложив его в юбилейную открытку, послал по привычному адресу на, ставшую уже для россиян далёкой, Украину.

На пасху Платон с Ксенией навестили Варвару с Егором в их новом, недавно, наконец, до конца отстроенном, собственном доме в Салтыковке, куда в ближайшие годы, после окончания учёбы Максима в Академии и распределения в войска, выходящие на пенсию супруги собирались уединиться в тихую и относительно спокойную жизнь.

В компанию пригласили моложавую пару соседей, с которыми у Егора с Варварой завязались довольно дружеские отношения.