Книга Золушка вне закона, страница 67 – Лесса Каури

– Не говори ей, – покачал головой Кипиш. – Дочь крейского народа горда, ей будет сложно понять… И простить!

Ягорай сдвинулся чуть выше, чтобы видеть собеседника. Спросил, глядя прямо в желтые кошачьи глаза бога:

– Скажи мне, что другого пути не было!

– Не было! – тут же ответил Кипиш, будто ждал вопроса. – Подобных Вите, впустивших и принявших Древнюю силу, в мире называют по-разному. Согласно традиции Тикрея – «сообщающимися сосудами». А по мне, так определение гаракенцев – «небесные проводники» – куда точнее. Такие люди более не нуждаются в магической подпитке, имея возможность черпать энергию без ограничений. Но только самые сильные из них подчиняют ее собственной воле, не становясь для нее пустой игрушкой. Волшебница, обретя Силу в моей пещере, оказалась слишком слаба и неопытна. До того случая с Дикраем она использовала Силу в разумных пределах, но для лечения оборотня зачерпнула слишком много… И не справилась. Ничьей вины, кроме провидения, здесь нет, мой друг!

– И все же ты мог вытащить ее обратно? – хрипло спросил Ягорай, вновь переживая мгновения того ужаса, когда понял, что может действительно потерять Виту.

– Мог, – кивнул Кипиш, – вместе с кем-нибудь еще!

– Объясни!

– Безвольными существами в тонком мире безраздельно властвуют сильнейшие сущности: развоплощенные боги, демоны Аркаеша, сильные духи, страшащиеся небытия. Гарантией того, что именно Вителья Таркан ан Денец вновь откроет глаза в той избушке, являлось только ее собственное желание вернуться в обычный мир. Но скажи мне, Яго, куда возвращаются охотнее – в пустой дом или в дом, в котором тебя любят и ждут?

Девушка пошевелилась, вздохнула – просыпалась с улыбкой на устах. Улыбкой, будто лезвием клинка резанувшей сердце Ягорая.

– Исчезни, – махнул он ладонью на Кипиша.

– Помни, что я сказал! – раздался скрипучий старушечий голос. Самого божка уже не было видно. – Не говори ей!

Затаив дыхание, Ягорай следил, как пропадают сонные тени с лица девушки, как распахиваются веки, являя миру тепло и радость таких любимых рысьих глаз.

Вита обняла его за шею и уютно повозила лицом по плечу, щекоча кожу теплым дыханием.

– Добрых улыбок тебе! Ты поспал? – спросила она, и Яго услышал в ее голосе заботу, благодарность и… смущение.

Покачал головой, давая себе еще немного времени.

Девушка вздохнула и прижалась теснее. Так они и лежали, слушая дыхание друг друга и наслаждаясь зыбкой тишиной.

– А сколько времени? – вдруг встрепенулась Вителья. – Ох, мне же нужно на занятия!

Так соблазнительно было бы продлить заминку еще на день, однако Ягорай рю Воронн не привык бегать от того, чего боялся, предпочитая встречаться с этим лицом к лицу. Лишь от страха перед отцом, темного подспудного страха, он так и не избавился за прошедшие годы.

На мгновенье крепко обняв девушку и поцеловав в макушку, Ягорай поднялся, не стесняясь собственной наготы. Отошел в угол комнаты, где валялся у стены нераспакованный дорожный кофр. Присел на корточки, развязывая тесемки, и сказал, не оборачиваясь:

– Я прошу тебя сегодня задержаться, Вита. Есть причина, точнее, две.

Она приподнялась, прикрывшись одеялом.

– Что-то серьезное?

Подойдя, Яго положил рядом с волшебницей сверток, невесело усмехнулся.

– Первая причина – мой подарок тебе, но прошу, не смотри его сейчас. Насчет второй я хотел переговорить с тобой за завтраком… Сможешь немного задержаться перед тем, как отправиться в резиденцию?

– Смогу… – растерянно сказала Вита.

Он подал ей предусмотрительно захваченные из купальни вещи, помог одеться, стараясь не обращать внимание на яростное желание, охватывающее его при прикосновении к ее телу, проводил до двери и поцеловал в губы перед тем, как она вышла. Оставшись один, шумно выдохнул, прижавшись затылком к дверной створке. Где-то глубоко в душе Ягорая продолжал жить мальчишка с буйными кудрями, который умел предчувствовать неприятности, но не умел избегать их, за что получал в полной мере. С тех пор и поныне страшнее всего для него было взглянуть в глаза собственным страхам – такой вот парадокс! Но он делал это снова и снова, стискивая зубы и стирая упрямые слезы. Так выстроил свою жизнь, чтобы не зависеть от своего главного страха – отца, поэтому вполне мог считаться бесстрашным человеком, поскольку с остальными опасностями справлялся играючи. Однако боязнь потерять эту девочку с рысьими глазами оказалась слишком сильна даже для него сегодняшнего. Он бы с удовольствием променял необходимость разговора с ней на очередную эскападу, полную опасностей.

Ягорай с усилием оттолкнулся от двери и пошел одеваться. Будь что будет, но он не начнет строить жизнь с любимой женщиной с обмана!

* * *

Ее светлость спала плохо. Причиной тому был гнев на герцога рю Вилля, отправившего ее любоваться гномьим механизмом. Вот только Троян не предупредил, что оное чудо техники находится на стадии доработки, а это чревато выбросом пепла в объеме новорожденного вулкана, который мгновенно сделал из прекрасной эльфийки подобие обуглившийся коряги.

Поэтому утром, едва Первая горничная Туссиана Сузон склонилась над ложем герцогини, чтобы разбудить ее, Агнуша открыла глаза и села. К удивлению эльфийки, на обычно сдержанном лице Туссианы играл возбужденный румянец.

Госпожа и служанка знали друг друга уже более десяти лет, потому лишних слов для общения им не требовалось.

– Что? – коротко спросила Агнуша.

– Бунт! – так же лаконично ответила горничная. – Лучше всего смотреть с балкона северо-западной стены.

– Одеваться!

Когда герцогиня встала, Туссиана уже держала серебряный исходящий паром кувшин и льняное полотенце, ожидая госпожу на омовение. Уточнила:

– Платье?

– Что-нибудь строгое, но не официальное! Его величество может потребовать моего присутствия.

Спустя недолгое время ее светлость уже шла по коридорам дворца, окруженная притихшими фрейлинами. Девушки разных возрастов казались испуганными – слухи ходили самые разные. От казни старшего принца до отречения королем от престола в пользу его высочества Колея.

В коридоре третьего этажа, ведущем из королевских покоев в официальную часть замка, было не протолкнуться. Придворные и слуги стояли рядом, плечом к плечу, нервно разевая рты. С улицы сквозь узкие щели незастекленных бойниц проникали утренний холод и шум, подобный морскому.

Шум толпы.

Услышав его, Агнуша, еще не до конца уверившая в серьезность положения, поняла, что дело плохо. Ласурия, несмотря на обилие сосуществующих рас, жила мирно. Да, случались на окраинах инциденты с бродячими кланами оборотней, а в портовых городах драки, принимающие иногда масштабы общего бедствия, но после пятилетней войны с Креем нахлебавшиеся горя люди не горели желанием менять мир, в котором живут.