Онлайн книга «Золушка вне закона»
|
– Вон из моего дома, ублюдок! – тяжело дыша, просипел Атрон. – Ты будешь лишен наследства и титула! – Обойдусь и без них, – пожал плечами Яго и повернулся к матери: – Мама, прошу тебя, пойдем со мной. – Никуда она не пойдет! – герцог с трудом вырвал руку из пальцев сына и бросил супруге: – Фирона, подойди ко мне! – Мама! – Ко мне, жена, я сказал! Фирона рю Воронн, бледная как смерть, одарила мужа долгим взглядом. Она любила его… в глубине души до сих пор любила этого человека, изъеденного ненавистью. Когда-то мечтала, что он назовет ее желанной… А он позвал ее, как собаку! Наклонившись, герцогиня подняла с пола шитье и, шагнув к Яго, вложила свою ладонь в его руку. – Идем, сынок, – тихо сказала она, смаргивая слезы, одевшие мир в туманную пелену, – идем домой. – Фирона, ты не смеешь! – Атрон загородил им дорогу. – Перед Богиней и людьми ты – моя жена! – Я останусь ею до самой смерти, – она печально глядела во все еще красивое лицо мужа, – но тебе придется привыкнуть жить без меня… – Ты не посмеешь! – Посмею, – покачала головой Фирона, – в отличие от тебя, муж мой, я еще помню свою клятву королеве… А вот ты забыл ее слишком быстро, захлебнувшись в ненависти! Атрон отпрянул, будто она плеснула в него кипятком. – Это не так!.. Наоборот, я старался выполнить ее, как мог! – Пытаясь извести нашего сына? – горько поинтересовалась женщина и потянула Яго к выходу. – Идем! Как ни хотелось Ягораю спросить, о чем родители ведут разговор, он прекрасно понимал – время для этого наступит позже. Атрон более не сделал ни малейшей попытки их остановить. Лишь сказал вдогонку, тихо и с такой болью, что Фирона дернулась, как от удара: – Нашего сына? Нашего?.. Яго обернулся на пороге. Знал, что ошибается, поскольку интуиция молчала, но отчего-то ему казалось, что отца он видит в последний раз. Захотелось проститься с ним по-человечески. Проститься, простить и отпустить. – Прощай, отец, – негромко сказал он, но тот бросил в ответ: – Будь ты проклят, Ягорай! Теплые пальцы матери ободряюще сжали руку сына. Герцогиня тоже обернулась, покачала головой: – В твоей жизни не осталось ничего, Атрон… А ведь была и любовь! Возле выхода из дома Яго снял свой плащ, набросил матери на плечи. Старый слуга низко поклонился обоим и открыл дверь, беззвучно шепча молитву Пресветлой. На улице было светло и свежо. Ветер с моря пах льдом, ударяя по лицу ледяной перчаткой. Фирона рю Воронн вдруг остановилась. Яго взглянул на нее с тревогой – неужели передумала? – Как хорошо жить, сынок! – сказала герцогиня и распрямила спину. * * * – Не смей реветь! – в пятый раз пригрозила Ники гостье, пытающейся между рассказом о том, что произошло, пить морс и есть баблио, принесенные Бруттобрутом. Вита всхлипнула и загнала слезы внутрь. Стыда уже давно не осталось – открылась почти незнакомому человеку, призналась в тайной близости с мужчиной… Архимагистра, однако, тайна не шокировала. Похрустев печенькой, она поднялась из-за стола, легко прошлась по мягкому ковру. Суматошные волшебные светляки следовали за ней по пятам, кружа над головой, будто пчелы над розовым кустом. – Значит, говоришь, Яго твой сам догадался использовать этот способ, чтобы вытащить тебя из того места, где ты оказалась? – спросила Никорин, не оборачиваясь. Ухмыльнулась, отметив паузу Виты перед ответом. Девочка совсем не умела врать! – А ведь он был прав! – Ники наконец посмотрела в измученное лицо молодой волшебницы. – Я на его месте сделала бы то же самое! – Но… – попыталась возразить Вителья. – Скажи мне, адепт, что лучше – быть собой, пусть даже и после близости с мужчиной, или, оставшись невинной, навсегда лишиться разума, а то и жизни, в склизких кишках небытия? Девушку передернуло. Архимагистр намеренно выбрала отрицательную образность, пытаясь донести до собеседницы весь ужас существования тела без души, тела, занятого кем-то еще… Кем-то совсем, совсем чужим… – Да и не думаю я, что граф брал тебя силой, – мурлыкнула Ники. – Ведь так? – Я… я не знаю! – растерялась Вита. – Я же ничего не помню! – Помнишь, – улыбнулась архимагистр, – конечно, помнишь! Твои первые ощущения при пробуждении? Ну? Голос Никорин звучал требовательно, не подчиниться ему было невозможно. Вителья прикрыла опухшие от слез веки… Перед глазами предстала долгая дорога среди черных волн, несущих в себе угрозу, ярость и страх, дорога в никуда. А затем девушка ощутила тепло и покой. И хотя проснулась в объятиях беловолосого оборотня, чему была очень удивлена, чувство, что в этом страшном сне рядом был именно Ягорай, невидимый, заботливый, оберегающий, после еще долго не оставляло ее. – Вот видишь? – покивала Ники. – Пусть рассудок не помнит, но есть сердце, а оно, как правило, не ошибается. Волшебница открыла глаза и тяжело вздохнула. Беседа немного успокоила, однако обида осталась. Вита и сама затруднялась сказать – на Яго ли она теперь обижалась или на всех остальных… Знала только, что пока никого из них видеть не желает. И уж тем более не желает переезжать в дом к дядюшке, терпеть его расспросы и реплики. Похоже, независимость становилась для нее жизненной необходимостью. – Можно я пока поживу в Резиденции? – спросила Вита. – В одной из гостевых комнат? Ники внимательно посмотрела на девушку. Время – лучший лекарь. Время и повседневная суета, а лучше всего – работа до темноты в глазах. – Я черкну Стансе пару слов. Думаю, пришла пора тебе поработать «в поле» в паре с опытным магом! Слышала, Серафин всячески опекает тебя? – А это здесь при чем? – вспыхнула Вителья и, резко поставив чашку, поднялась. – Ники, я очень благодарна вам за помощь, но мне пора. Я и так половину занятий пропустила! Скрыв улыбку, архимагистр написала Кучину записку и, отдав волшебнице, распрощалась с ней. Оказавшись на улице, девушка с наслаждением подставила лицо холодному ветру – быстрее сойдут отеки. Боги, она не плакала так с тех пор, как впервые увидела будущего жениха, не к ночи он будет помянут! – Нашел! – вдруг раздалось радостное восклицание. Резко обернувшись, Вителья чуть не уткнулась в Дробуша, цветущего торжествующей улыбкой. Обида всколыхнулась вновь, подняв муть в душе. Тролль… ведь он тоже был в том доме, когда Яго… Волшебница невольно схватилась рукой за горло. Улыбка с лица Дробуша исчезла мгновенно, будто ее сдуло. – Виту обидели? – спросил он и, заботливо погладив ее по плечу, пригрозил: – Оторву все, не только голову! Кто сделал? |