Книга Рай?! или Из жизни обычных волшебников, страница 47 – Нестерова Елена

Вот зачем это всё? Мало нам печали и проблем? Что теперь с ним делать?

Я почти поверила в его историю и в то, что он непричастен к гибели тех людей.

Допустим, это так! И что из этого следует? А то, что где-то прячется убийца, и его психика нездорова, а попросту сказать, он окончательно спятил от горя и пролитой крови. И он опасен для нас! Безусловно опасен!

А возвращаясь к Максу, он всё же убил Катю, пусть даже и не нарочно, но убил, и он не раскаивается, а ведь их многое связывало…

С эти мыслями я спустилась в гостиную, где вся наша честная компания, за исключением пленника, была в сборе. Они сидели, молча ковыряясь вилками в совершенно пустых тарелках…

Увидев меня, они встрепенулись и уставились так пристально, словно я была чем-то божественным, спустившимся с небес.

– Не смотрите на меня так! Я так же, как и вы, не знаю, что делать! Можно влить в этого ирода стакан вина, и если не поможет, утопить его в океане. Только как мы сможем жить после этого? Нам уже никакое вино не поможет.

– Некого топить, – сквозь зубы процедил Игорь, видимо чувствуя некоторую неловкость…

– Как – некого? – изумилась я.

– Убежал он!

– Как убежал? Мы же его заперли.

– Так кто же его знает, как он убежал. Замок на месте, а его самого – нет. Как сквозь землю провалился.

– Нет здесь никакой земли, один пластилин, – съехидничал Стас и стукнул кулаком по столу. – Выходит их теперь – двое. Тот мужик, что всю деревню перерезал, и Макс, и кто из них хуже, ещё вопрос… Выходит, даже в этом доме мы не можем быть в безопасности.

Я села на свободный стул и поддалась всеобщему унынию.

На улице поднялся сильный ветер, а затем хлынул дождь как из ведра. Это было похоже на мои мысли, и мир безошибочно скопировал мои эмоции. Но почему же, чёрт подери, он выпустил Макса? Кто ему позволил?

Я вскочила со стула и пошла в подсобку, в которой вчера заперла пленника.

Дверь была открыта… На полу валялись верёвки, которыми был связан пленник. Ну, допустим, он их перегрыз, и в этом виновата я, потому как попросила завязать ему руки спереди и не очень сильно. Моё вечное сострадание к людям, граничащее с абсурдом.

А как он открыл дверь? Да никак… Ему кто-то помог.

Я вернулась в гостиную и вновь села на свой стул.

– Нет его!

– Понятно, что нет! Я три раза проверял! – сказал Игорь.

– А давно это было?

– Утром…

Я вскочила со стула так, что он с грохотом упал на пол, и побежала на второй этаж.

Дверь в мою комнату была приоткрыта.

Распахнув её, я увидела Макса. Он рылся в моих вещах. И я знала, что он искал!

– Он у меня! Напрасно ты навёл бардак в моей комнате. Так, может, всё же объяснишь, для чего нужен этот крошечный шарик?

Макс обернулся и вздрогнул. Его лицо было перекошено от гнева. Он смотрел так, словно это я была виновна во всём, что с ним случилось. И тут он дёрнул меня за руку и закрыл дверь.

Бросив на кровать, он придавил меня своим телом, да так сильно, что я не могла даже вздохнуть, не то чтобы позвать на помощь. А ведь она была в нескольких ступеньках от меня…

– Это всё из-за тебя, дрянная Фея. Если бы не ты, он бы доверил мне тайну «Светоча», и я бы стал властелином мира. Ведь эти людишки там, в гостиной, понятия не имеют, с кем имеют дело… Но я-то знаю, кто такая Сол, – и шёпотом добавил:

– А ещё я знаю, кого ты ищешь…

При этом он смеялся, как сумасшедший. И пока он истерил, мне удалось слегка освободиться от его тисков.

– Кого же?

– Сама знаешь, кого! – и он с размаху ударил меня по лицу.

Шарик стукнулся об пол и, подпрыгнув, как мячик, попал в руки Макса. Он схватил меня за горло и начал душить. В глазах потемнело, и я потеряла сознание…

Мои друзья долго пытались привести меня в чувство, но я была без сознания, а вернее, в своём сознании, внутри него и не собиралась выходить наружу. Они лили на меня холодную воду, били по щекам, капали в открытый рот благословенное вино с запахом земляники, но я стойко сидела внутри себя, наблюдая за всем этим со стороны.

Когда мне надоело созерцание моего тщетного воскрешения, я погрузилась в себя ещё глубже, в своё прошлое, и этот мир оказался куда более интересным, чем та суета, которая образовалась вокруг моего бездыханного тела.

Лёгкий туман, оседающий на землю, ускользал тоненькой струйкой у меня из-под ног и исчезал. А там – цветы, видимо-невидимо. И все разные, маленькими куртинами на холмиках между извилистой тропинкой, как цветная мозаика.

Я хотела сделать шаг в сторону, а там – болото… Не то чтобы – топь, но ноги замочила. Неприятно, даже если это происходит в твоих тайных воспоминаниях…

Ладно, какая теперь разница. Ноги-то мои на кровати лежат, а всё остальное – иллюзия.

Деревья низкие и вертлявые, как шаловливые дети, то в одну сторону изогнутся, то в другую, то вниз наклонятся, то к небу кроны задирают.

Осины – с серебряными листочками и позвякивают ими, как колокольчиками, и берёзки – крошечные, тоненькие в жёлтых серёжках. А ещё можжевельники лопастные с синими ягодами поверху, прошлогодние, наверное, ведь весна кругом, цветёт всё, откуда ж ягодам-то взяться.

Тихо, с осторожностью прохожу полесье, от свежего воздуха голова кружится и шатает слегка. И вот диво, поле бескрайнее, синее, а за ним – горы, а вокруг их вершин – облака хороводы кружат, и тоже непонятно, то в одну сторону, то в другую.

Хотела я в васильковые просторы войти, а это и не цветы вовсе, а вода, цвета такого странного, и берегов не видно, кроме гор на горизонте, и то неизвестно, сколько до них плыть, может часа четыре, а может и несколько дней.

И тут на моё плечо рука легла ласковая, желанная, и согрела и приголубила одновременно. Лишь Ра умеет так, чтобы дух захватывало от его любви на кончиках пальцев. Одним словом, волшебник.

– Заждался я, Солушка…

– А давно ли ждёшь?

– Дня три! Мы же с тобой на субботу договорились, а сегодня уже понедельник.

– Не помню… Ничего не помню! Как во сне. Как ты с острова пропал? Как попрощался? Где встречу назначил?

– Странно, ну да ладно, главное, что ты пришла. Я давно тебе рассказать хотел, да всё дела какие-то… Вот уж и времени больше ждать – нет! Нужно, чтобы ты всё поняла и запомнила, а то когда меня не…

Он осёкся и опустил глаза, не посмев договорить начатую фразу.