Онлайн книга «Немира. Колесо судьбы»
|
– Спешиваемся, – это было первое слово, что Войтех проронил с момента, как они покинули постоялый двор. Всего одно, но тон выдал – мужчина все еще сердится. – Почему? – все же спросила девица. Авось слово за слово зацепится, а там, глядишь, разговор сладится, за которым и лед растает. – Надо. Вот и весь разговор. – Ты все еще злишься? – Нет, – хмуро ответил Войтех и снял девицу с седла. Спорить было сложно, ибо мгновения, когда он казался ласковее, можно было по пальцам перечесть. И Немира лишь вздохнула да принялась разминать замлевшее тело. Мужчина распалил костер. Да так ловко, что девица даже засомневалась в том, что источником огня послужила кремневая зажигалка. – Обогреемся малость да перекусим, – Войтех указал спутнице на сухую кочку, предлагая присесть, а сам вгляделся в ярящееся небо. – Ворона ждешь? – спросила девица, особливо не надеясь на ответ, и принялась разбирать дары, сложенные заботливой постояличихой. Ох, сколько вкусностей! И блины, и сальце, и свежий хлебушек, и колечко вяленой колбаски. А запах какой! – Его, – вдруг согласился Войтех, – только страшусь, что не дождусь. – Почему? Ведьмарь пожал плечами, мол, ведаю, и все. Немира не стала расспрашивать, но поданный судьбой случай, когда мужчина разговорился, упускать не подумала. – Вот, возьми, – предложила она спутнику толстую трубку из скрученных блинов. Войтех опустился рядом. От этой близости у Немиры на миг перехватило дыхание, но она быстро пришла в себя. Только вздрогнула, когда Войтех нечаянно коснулся ее кисти, и, заалев, поскорее полезла в кожаную сумку. – Сейчас еще кваску плесну, – сглотнула девица и, стараясь унять легкую дрожь в руках, достала дорожный кувшин. – Держи, – протянула она спутнику сосуд, до краев наполненный темной жидкостью, к поверхности которой поднимались пузырьки. Мужчина отпил. И вдруг, как тогда в гостях у постояличихи, покраснел, на висках даже вены вздыбились, а затем сплюнул в траву. – Придется воду поберечь, – усмехнулся он, утерев рот рукавом и похлопав по фляге на боку. – Что такое? – Сама испей. Немира осторожно приникла губами к краешку сосуда – в рот вместо резковатого напитка с толикой пряной сладости полилась редкостная гадость, горькая и кислая одновременно. – Мерзость! – Видать, из старых запасов, – шире улыбнулся ведьмарь, – тех, что при кикиморе заготавливались. – Надеюсь, что остальные припасы свежие, – Немира достала колбасу и принялась внимательно оглядывать буро-красное колечко. – Пахнет вроде хорошо. – А ты попробуй, вернее будет, – надо же, улыбка так и не покинула лик ведьмаря. А веселый-то он куда краше. – А вот и попробую! – звонко хохотнула Немира и откусила чуток. Стала жевать. А уже в следующий миг отчаянно скребла язык. Войтех захохотал в голос: – Чем там еще нас снарядили на дорожку? – Сало, хлеб… Воды дай, а? – отвратительный привкус не желал покидать рта. – Так ты остальное уже попробуй, потом запивать станешь. – Вот еще! Теперь твой черед, – хихикнула Немира и попыталась сунуть в руки спутнику сало. Впусте. – Э-э-э, нет. – Давай-давай! – не отступала девица. – Мне надобно при силе оставаться, а не от несварения мучиться. Что, если оборонять тебя придется, а я из кустов выбраться не в силах? – Если я отравлюсь, то и защищать никого не надобно будет! – звонче рассмеялась спутница. Но Войтех вдруг посерьезнел. От веселья на лике не осталось и следа. Улыбка девицы тоже сошла на нет. Немира молча держала в руках кусок сала и не знала, выбросить его или обратно в сумку положить. Но решать ей не пришлось. Ведьмарь забрал снедь, отрезал кусочек, закинул в рот, пожевал, выплюнул. – Давай остальное. Немира передала мужчине сумку. Он поочередно испытывал на запах, а потом и на вкус все подарки. Проверку прошел только хлеб. Похоже, лишь его и блины женщина состряпала после избавления от кикиморы. – Мало, но лучше, чем ничего, – сказал ведьмарь и спрятал пышную буханку, покрытую румяной корочкой, обратно в кожаную сумку. Остальное бросил в костер. Даже квас туда вылил. Немира поначалу охнула, но тут же с удивлением заметила, что ненасытное пламя споро расправляется с дарованной снедью. Не шипит, не чадит. Да и запах не источает. Точно не от кремневой искры! – Доедай блины, а потом вот, – мужчина поставил у ног девицы полотняный мешок, что весь час лежал на боку коня. – Что это? – Немира отложила блины и, вытерев руки о подол, полезла в котомку. – Одежа. Тебе. Девица принялась вытаскивать содержимое. Алые портки, рубаха, расшитая по вороту, пояс, жилет, кожух, темно-серая магерка и даже красные сапожки. Ну, точь-в-точь наряд домовика, только размером поболей. – Но наряд же мужской! – Именно. – Но зачем? – Надобно следы запутать. Впереди селения. И лучше, если девицу в тебе не признают. – Ладно, – согласилась спутница. – Переодевайся, а я отойду. Когда Войтех скрылся за деревьями, девица принялась переодеваться. Управилась быстро. И не потому, что стеснялась мужчины, просто ей уже приходилось надевать мужскую одежу. Правда, тогда она еще и лик себе грязью перепачкала, хотела Трувара провести. И ей это удалось – не признал лесник в замызганном пацаненке племянницы. А девица лишний раз избежала странных взглядов да намеков грязных. Новый наряд пришелся впору и приятно облегал тело. Пожалуй, в портках куда удобнее, чем в юбке. Немира вернулась на кочку. Доела блины, сложила свою прежнюю одежу. Костер потух, не оставив после себя ни уголька, а ведьмарь все не возвращался. Вороной конь тихонько похрапывал в сторонке, насытившись травой. Еще через час девица всерьез забеспокоилась. Зашевелилась ближайшая ель. Конь запрядал ушами и переступил с ноги на ногу. Немира замерла – «ожившее» дерево росло в противоположной стороне от той, в которой скрылся мужчина. Стало быть, чужак! Рука невольно потянулась к ножу, что оставил спутник. – Кто там? Покажись! – потребовала девица, тщетно пытаясь успокоить заколотившееся сердце. Без ведьмаря она вдруг почувствовала себя такой уязвимой. А что, если это всадники? – Я это, – раздался спокойный голос. – Чего пугаешь? – выдохнула девица. – И не мыслил, – Войтех выбрался из пышных лап и остановился как вкопанный. Девица почувствовала себя немного неловко под пристальным взглядом темных очей. Поправила кожух, обтянула рубаху: |