Онлайн книга «Немира. Колесо судьбы»
|
– Ты везешь нас на погибель! – Олелько оставил самострел и полез на козлы, пытаясь вырвать из девичьих рук поводья. Но Немира мертвой хваткой вцепилась в них. Если отдерет, то только с кистями! – Ты не можешь бросить их одних! – От потасовки и перенапряжения дыхание сбилось. Воительница отчаянно пиналась и толкалась, чудом удерживаясь на облучке. – Отдай! – уразумев, что отцепить девицу от ремней не получится, Олелько принялся оттаскивать ее саму. – Верховная волхвица справится! Да они там все сильнее нас раз в десять! В волчиц, если что, обернутся! – Да что волк супротив ногай-птицы?! Не трожь! – из последних сил отбивалась Немира, а когда поняла, что поводья выскальзывают, применила последнее оружие – впилась в плечо друга зубами. – А-а-а! – точно раненый медведь взревел юноша и отбросил спутницу в телегу. – Спятила?! – Это ты спятил! – тяжело дышала Немира. Тело саднило. Никак десятком синяков разжилась. – Потому, что спасаю твою шкуру? – притормозил лошадь новый возница. – Скорее уж свою! – Обоих! – Олелько ждал, когда дорога достаточно расширится, чтобы можно было развернуть обоз. – Хоть кто-то останется цел! – Почем тебе ведать, что они удовольствуются храмом и не полетят в Луннинец? – А почем тебе ведать, что они вообще направляются в храм? – Сам погляди! Олелько, поджав губы, глянул вверх. Сомнений не осталось – путь чудовищ лежал прямиком в капище Макоши. – Наверняка без ведьмовства не обошлось! – Тем более мы бессильны, – все еще гнул свое юноша. – Как ты можешь?! После того, как волхвицы вполовину излечили твои ожоги? Где благодарность? – с другого боку попыталась подступиться Немира. – Сама же потом благодарить станешь! – упрямился спутник. – Тогда я вернусь без тебя! – В одно мгновение девица оказалась на земле и, сжимая верный лук, побежала рядом с обозом. – Стой, глупая! Они ведь с тобой первой разделаются! – Ну и пусть! Зато я погибну как воин! Олелько надул щеки и несколько мгновений молчал, а затем твердо сказал: – Залезай обратно, я с тобой. – Правда? – Да. Скорее, пока они еще в полете, успеем больше сбить. Бряцая броней, лошадь понеслась вперед. Немира снова сидела на козлах. Олелько ждал у самострела. За очередным поворотом спутники опять увидели живое пятно. По небу уже растекались первые рыжие ручьи – солнце скатывалось в Навье, – и на их фоне стремительно темнеющее «облако» выглядело еще более устрашающим. Вдруг девица различила на горной круче три точки. Волхвицы! За белым лишайником полезли. Всем ведь известно, какая чудодейственная сила в нем сокрыта, а уж на закате дня она вырастает втрое. Немира, покрывшись испариной, взмолилась Макоши, но в следующий миг зажала рот ладонью – страшное свершилось. Две ногай-птицы, подстегиваемые пинками седоков, спикировали ниже. А дальше три точки в серых балахонах полетели в пропасть. – Сколько их? – спросила девица, чувствуя, как кровь отлила от лица. – Не меньше двух дюжин. – Бей! – призвала Немира. Не мешкая, Олелько надавил рычаги. Огромная стрела с шумом рассекла воздух и впилась в самую середку «облака». Поначалу Немире показалось, что друг промахнулся. Но уже в следующий миг одна из ногай-птиц с криком полетела вниз. Даже если ее всего лишь ранили, скалы довершат работу. – Молодец! Но Олелько уже ничего не слышал: самострел снова выплюнул снаряд. И опять мишень была поражена. – Еще! Мимо. – Стреляй! Еще одна подбитая ногай-птица, бестолково растопырив крылья, понеслась в раскрытую пасть бездны. Девица ожидала, что твари перекинутся на них, но те упрямо и неумолимо приближались к храму. Будто лишь смерть могла сбить их с пути. Что ж, самое время пригласить в гости Паляндру! – Осталось двадцать! – возликовала Немира и, отпустив поводья, сама натянула тетиву. – Для ногай-птиц твоя стрела что иголка, – предупредил юноша, натягивая рычаги. Лук фыркнул, а в следующий миг вместо огромного мощного тела вниз полетел человек. Немиру обуяло смятение. Она впервые убила. Убила человека. Да, он был разбойником, и наверняка душегубом. Но все-таки человеком. Предательская жалость запульсировала в висках, сдавила затылок. Стало трудно дышать. На ум пришли слова Ратмира: «Будь готова убить, если иного выхода не будет. Но тогда не дозволяй сожалению разрастись внутри – иначе Паляндра обратит свой лик к тебе». Девица глубоко вдохнула-выдохнула, отгоняя ненужное чувство. Не теперь. – Но не для седоков. – Голова! – похвалил Олелько и сбил еще одно чудовище. Вторая стрела Немиры воткнулась в пернатую спину и отскочила, точно от камня, третья описала дугу и понеслась ни с чем в ущелье. – Скорее! Бей еще! – закричала девица, вдруг осознав, что храм и вражеское полчище разделяет всего пара десятков локтей. Олелько дернул рычаг, самострел выпустил очередную стрелу. Но вместо белоснежной груди она вошла в толстенную дверь, легко, как в топленое масло. А уже в следующий миг на огромные створы опустились десятки когтей и клювов. С грохотом да скрежетом они принялись долбить, рвать, крушить массив в щепу. Лошадь сама подкатила телегу под выступавшую морщину горы, укрыв себя и ее, как под козырьком. Просвет промеж каменной «крышей» и телегой был невелик – хоть какая-то защита, пусть и ненадолго. – Стреляй! Юноша тут же спустил заряд. Еще одна ногай-птица завалилась на бок. Немира «сняла» ее седока. Олелько снова натянул рычаги, но внезапно стрела с диким скрежетом, перебившим даже гомон крылатых тварей, чиркнула по чему-то невидимому и упала наземь. – Как это? – потрясенно выдохнул юноша. – Колдовство! – догадалась Немира, разглядев в сторонке самую здоровенную ногай-птицу из всех (никак вожак!) с двумя всадниками, одним из которых оказалась женщина. Вернее, седовласая старуха. Ведьма! Похоже, догадка, что осенила юную воительницу немногим ранее, подтвердилась. Они прибыли за Немирой. – Попробуй ты! – крикнул Олелько, заправляя новую стрелу. Но ни у Немиры, ни у него ничего не вышло – орудия снова не сумели обойти незримую стену. А меж тем стальные клювы да когти сделали свое дело, раскрошив в труху неприступные дубовые двери. Вот только в храме незваных гостей уже ждали. К птичьему гомону присоединились рыки и вой. – Волхвицы! Они обернулись! – ахнул Олелько. В следующий миг под пологом сгущающихся сумерек в страшной дикой схватке сошлись две лавины – серая и белая. |