Книга Ключевой инстинкт, страница 21 – Владимир Колычев

Может, потому и потянулась рука к бутылке? Он уже и заму своему позвонил, сказал, чтобы тот брал в свои руки бразды правления.

Трофим поднялся с дивана, хотел идти за второй бутылкой, когда со стороны холла донеслось легкое постукивание каблуков. Вдруг это Марьяна? У Глеба сжалось в груди.

Но предчувствие обмануло его. В комнату входила Тамара. Ее-то какой черт сюда принес?

Трофим выразительно глянул на нее, недовольно нахмурил брови.

– Я у Никиты ключи взяла. – Тамара виновато развела руками. – Он у отца сейчас.

Никиту должны были выпустить из изолятора завтра, но ничто не мешало сделать это и сегодня, на ночь глядя.

– Я сказала, что ты у него, он дал ключи.

Трофим сел на диван, взял со стола телефон, включил его.

– Не надо. – Тамара села рядом, ладонями обжала руку, в которой он держал телефон. – Никита очень устал, завтра позвонишь и отругаешь.

Трофим вырвал руку, но телефон положил на стол. Да, позднее время для звонка.

– Никита считает, что виноват передо мной, – сказала Тамара.

Трофим пожал плечами. Ему все равно.

– А я так не считаю, – проговорила женщина. – Давно уже пора было покончить с этим безобразием.

– Уже покончено. Я здесь, а безобразие – там. – Трофим повел рукой в сторону дома, некогда своего. – Непонятно, почему оно тут.

– Ты должен знать, что твое безобразие осознало свою вину и покаялось.

– Каются в монастыре.

– Надо будет, туда уйду.

– Вот тогда и поговорим. А теперь уходи! – Трофим ткнул пальцем на дверь.

Тамара поднялась, направилась к выходу, но в дверях остановилась.

– Чего встала! Пошла!

Но Тамара стояла, низко опустив голову. Ее плечи подрагивали как у женщины, которая плачет. Только Трофим не купится на ее трагические ужимки. Нашла дурака, пришла, когда он хорошо подшофе, тепленьким решила взять.

– Пошла!

Тамара громко вздохнула и вышла из комнаты. Но только Трофим собрался идти за выпивкой, как она снова появилась. Женщина держала в руке бутылку коньяка.

– Нехорошо в одиночку пить, – сказала она, с тоской глядя на него.

– Нехорошо вообще пить.

– Нехорошо. Но я во всем виновата, поэтому можно.

– Мне твое разрешение не нужно.

– И мне. Я должна выпить.

Трофим кивнул. Да, не дело это, в одиночку пить. Он плеснул Тамаре на два пальца, но она забрала у него бутылку, наполнила бокал чуть ли не до краев и выпила до дна.

– Догнать меня хочешь? – спросил он, с подозрением глядя на нее.

– И догоню.

– Догоняй, – сказал Трофим с едкой усмешкой на губах. – Только на подножку не запрыгивай – прогоню!

– Не запрыгну!

Но Трофим ей не поверил и правильно сделал. Тамара быстро опьянела и стала расстегивать пояс на его брюках.

– Хочешь сказать, что нужно переодеться? – спросил он.

– А еще лучше раздеться.

– Так и сделаю. – Он отправился в спальню, заперся изнутри, разделся и завалился в постель.

А Тамара пусть проваливает. Не простит он ее, нечего ей и мылиться.

Марьяна лежала в кровати и тупо глядела в потолок. На работу идти не надо, но эта мысль не радовала девушку, а угнетала. У нее нет миллионов на банковских счетах, процентов, на которые можно жить, ничего не делая. Родители куском хлеба не попрекают, но все равно перед ними неудобно. Она уже взрослая и должна зарабатывать сама.

Марьяна ждала, когда мать и отец уедут на работу. Сестра Даша ей не помеха. Они наведут порядок в доме и сядут пить чай. Потом надо будет пробежаться по объявлениям, вдруг найдется хорошая работа.

На тумбочке зазвонил телефон, на дисплее высветилось: «Глеб».

Марьяна не взяла трубку, но Глеб позвонил снова. Сейчас мама услышит, постучит в дверь и начнется – что да почему.

– Я же сказала, не звони больше.

– Я виноват! Прости. – В голосе Глеба чувствовалось нечто, созвучное отчаянию.

Марьяна не хотела его щадить, но сказала:

– Простила.

– Вот видишь!.. А с работой я тебе помогу. Есть тут один вариант.

– Не надо мне от тебя ничего.

– Как не надо? Ты же простила.

– Простила. Но я тебя презираю.

– Хочешь, я верну Высокову деньги?

– Делай как знаешь, все равно я к тебе не вернусь.

– Я понимаю, тебе нужно остыть.

– Я совершенно к тебе остыла. Глеб, я тебя не люблю. Все кончено, гуляй! – Марьяна нажала на кнопку сброса, занесла телефон Глеба в черный список, но не успокоилась.

Из глаз ее хлынули слезы. Парня потеряла, с работы уволилась, и все из-за какого-то придурковатого мажора.

Да, было что-то такое в Никите, от чего могло замереть сердце, но лучше она из окна выбросится, чем уступит ему.

Трофим собирался на работу. Половина двенадцатого, можно сказать, самый разгар трудового дня, а он только-только повязывал галстук. Но лучше так, чем в запой. Для него лучше. Для Никиты – вряд ли.

Никита нашел брата в спальне, у зеркала. Постель заправлена, Тамары нигде нет.

Костюм у Трофима наглажен, рубаха новая, но лицо слегка помято. Похоже, вчера он дал маху. Но где же Тамара? Неужели выгнал.

– Может, ну ее к черту, эту работу? – спросил Никита. – Посидим, отпразднуем мое возвращение.

– Хитрый. – Трофим усмехнулся.

– Не переживай, я тебе в запой уйти не дам.

– Запой у тебя был. Чем это закончилось?

– Чем же?

– Симонова я избил?

– Избил?! Щелкнул по носу.

– Дорого этот щелчок нам встал.

– А не надо было меня на исправительные работы осуждать.

– Я виноват? – Трофим удивленно вскинул брови.

– В какой-то степени.

– В какой-то степени ты работать должен. Поехали. – Трофим вышел из комнаты, увлекая брата за собой.

– На завод? – Никита скривился.

– Надо же тебе пропущенные дни наверстывать.

Никита с понурым видом спустился во двор, где стояла машина, готовая к выезду. Он надеялся, что застанет Трофима за бутылкой горькой. Более того, готов был отправиться в запой вместе с братом, лишь бы остаться дома. Но Трофим заставлял его ехать на треклятый завод. Как тут откажешься, если пропущенные дни не идут в зачет срока? Трофим в этом деле упертый, а ведь мог бы ставить «трудодни» автоматом.