Онлайн книга «Ключевой инстинкт»
|
Неужели Трофим рассказал об этом Никите? Вдруг они вместе насмехались над ее глупостью, называли шлюхой? – Ты была с Трофимом и с Глебом. Чем я хуже? – с заметным ожесточением спросил Никита. – Ты не знаешь, с кем я была. – Я видел, как ты ходишь голой. – И что? – Передо мной тоже голой будешь ходить! – Ты сумасшедший! – Да, сумасшедший! А кто, если не ты, свел меня с ума? – У тебя и без меня крыша ехала. Тебе нужно лечиться. – Ты мое лекарство. Переспишь со мной, и я успокоюсь. – Я для тебя слишком дорогое лекарство. Глеб следователь, а ты меня похитил. На этот раз он тебе спуску не даст. – Ничего, разберемся. – На Трофима надеешься? Думаешь, он будет тебе помогать? – Трофим от тебя отказался. Ты ему больше не нужна. Он разрешил мне переспать с тобой. – Я тебе не верю. Давай сделаем вот что. Сейчас ты отвезешь меня домой, и я никому ничего не скажу. Еще не поздно все исправить. – Я не желаю ничего исправлять. Я хочу тебя! Я сумасшедший, и ты должна мне помочь. Марьяна не выдержала напряжения и забилась в истерике. Она попыталась высвободиться, но у нее ничего не получилось. – Ты скотина! Настоящая мразь! Как же я тебя ненавижу! Никита глянул на нее, вздохнул, вынул из кармана шприц, снял колпачок. Пока Марьяна соображала, что происходит, он воткнул иголку ей в плечо. Очень скоро она заснула крепким сном. Холодное пиво смыло тяжесть восприятия, освежило кровь. Но вместе с тем Трофиму захотелось принять на грудь чего-нибудь покрепче. – Может, лучше пива? – спросила Тамара. Она готова была угождать ему во всем, лишь бы только Трофим не уходил. Четвертый день он в запое и все это время провел дома. Тамара носилась с ним как ведьма со ступой, колдовала, привораживала теплом и лаской. Банька – пожалуйста, выпить – не вопрос, если чего погорячее, то почему бы и нет? – Коньячка, – попросил он. – Как скажешь. – На все согласна… – Трофим усмехнулся. Продолжать он не стал, но Тамара сама сделала это за него: – Лишь бы по бабам не ходил. – Люблю я ее, понимаешь? – Ну и женился бы, если так. А ты ее в любовницы позвал. Трофим тяжело опустил кулак на стол. Было такое. Он предлагал Марьяне купить квартиру и стать содержанкой. Но ведь она сама навела его на эту мысль. Было такое, но Тамаре он об этом не говорил. А она знает. Откуда? Тамара сказала, что он сам проговорился, когда напился до белочки. Но не помнил он этого, значит, ничего не говорил. Но разве Тамару переубедишь? – Она тебе этого не простит. – Я от тебя ушел, а ты бегаешь за мной, пристаешь как банный лист. – Я ребенка от тебя жду. Трофим до хруста сжал зубы. Не хотел он думать о Виталике, а Тамара напрашивалась. – Еще ты мой муж. Любимый и неповторимый. – А если я тебя не люблю? – Не ври. Ты всегда любил меня. А Марьяна – это временное помешательство на почве острых переживаний. Ты мне отомстить хотел, поэтому с ней и закрутил. Может, не надо коньяк? Пиво какое, ух! – Тамара хлебнула из высокого запотевшего бокала, как это делают, когда хотят привлечь внимание капризного ребенка. Трофим забрал у нее бокал, осушил его до дна. – Может, в баньку? Я затопила. Веничек березовый! Шишка еловая! – Тамара призывно улыбалась. Но только Трофим задумался, как появилась экономка. Оказывается, к нему пожаловала полиция. Но вся она состояла из старшего лейтенанта Симонова. Вид у него был похмельный, но форма наглажена, галстук и рубашка – новье. От него крепко пахло одеколоном. – Где Марьяна? – брызгая слюной, спросил он. – А где Марьяна? – Ты ее похитил! Трофим распахнул калитку, предлагая Симонову зайти во двор, но тот глянул на Тамару и мотнул головой. – Ее здесь нет, и ты это прекрасно знаешь! Где она? – Не знаю! – Героем себя чувствуешь? В день свадьбы невесту похитил? – Глеб скривился. – Назло мне, да? Опозорить меня хочешь? – Невесту?! В день свадьбы?! – А ты не знаешь? – Какая свадьба?! – Свадьба у меня с Марьяной! Ты в курсе! – в бешенстве выплеснул Глеб. – Ничего, я найду управу на ваше подлое племя! Он потянулся к Трофиму, хотел схватить за грудки, но тот оттолкнул его от себя и бросился к машине. Окно пыльное, в разводах. Занавесок на нем не было, а грязь не мешала солнцу слепить глаза. Марьяна могла отвернуть голову в сторону. А закрыть глаза она боялась. Вдруг снова заснет. Бедняжка лежала на кровати в страхе пошевелиться. Кровать железная, наверняка скрипучая. На звук мог прийти Никита. Он где-то рядом, ждет, когда Марьяна проснется. Она лежала тихо, но Никита все равно появился. – Проснулась? – спросил он, злой судьбой нависая над ней. – Что ты со мной сделал? – Всего лишь усыпил и даже не раздел. Но у нас все впереди. – Что это за дом? – спросила она, глядя на бревенчатые стены. Бревна свежие, пахнут сосновой смолой. – Нравится? – При чем здесь это? Где я? – В нашем доме. Марьяна осторожно поднялась с кровати, посматривая на Никиту, подошла к окну. Она боялась, что он снова достанет шприц и вколет ей снотворное. За окном она увидела поляну в окружении лесных деревьев. Вдали поблескивал какой-то водоем, речка или озеро, не разберешь. – Мы в лесу? – Далеко в лесу, – уточнил Никита. – Лариса нас здесь не найдет. – Она меня не пугает. Я боюсь тебя. – А если Лариса хочет тебя убить? – Да ну! – Я тебя спасаю! – За что она хочет меня убить? – За то, что я тебя люблю. – Никита подошел к ней, обнял за талию. Марьяна попыталась вырваться, но оказалась прижатой к подоконнику. – Пусти! – Нет. – Пусти, говорю! – Она вдруг поняла, что слабеет в его объятиях. Однажды это уже было с ней, в кабинете у Никиты. Каждый раз, вспоминая об этом, она испытывала чувство вины. А сейчас стыд за себя взорвал ее изнутри. |