Онлайн книга «Грааль клана Кеннеди»
Она опустилась на траву, туфли валялись рядом, сумка тоже. – Загорать, загорать и загорать, – вынесла вердикт Маруся. – Рвануть бы на Волгу и забыть о делах. Рядом затормозила машина, и Марусю окликнули: – Чего развалилась? – За рулем сидел Дэн. – Перекур с отрывом от производства? – Типа того, – сказала Маруся, подбирая с травы сумку и туфли. – А ты не вовремя. Весь кайф обломал. Я только расслабилась… – Еще успеешь! Времени много… Что случилось? Ты у папы была? – Не поняла. – У нашего великого и ужасного Эдуарда Первого? – Вы его так зовете? Папой? – Именно! Залезай! – Да. Была. У вас местная служба новостей хорошо поставлена. Все мои телодвижения сканируются. – И что? Чего ты здесь развалилась? Постой! Тебя же Маргарита должна была везти. Поцапались девочки? – ухмыльнулся Дэн. – Догадайся сам. – Ну залезай, чего стоишь? Маруся нырнула в джип. Глубокое темно-серое пространство пахло приятным парфюмом. Сам Дэн – холеный, с тонкими пальцами, как у музыканта, был невозмутим, как китайский божок. – Поехали? – Угу! – буркнула Маруся. С заднего сиденья ей был хорошо виден затылок Дэна и то, как он время от времени бросал на нее взгляды в верхнее зеркальце. – Ну, рассказывай! – О чем? – О том, как вы с Маргаритой поругались. – А что – интересно? Не думала, что кого-то всерьез интересуют женские разборки. – Это не разборки, – строго сказал Дэн. – Это наше общее дело и работа. У Дэна были узкие губы, холодные глаза. И ледяной тон. И вообще он был не похож на Павла Королькова. Ничуточки. Тот искрящийся, обаятельный, казалось, не снимает с лица улыбку даже во сне, или так мышцы натренировал за последнее время. Маруся считала, что обаяние в основном штука врожденная и его никакими спецприемчиками не выработаешь. Оно либо есть, либо нет. И ничего тут не попишешь. – Ну, если общее дело… Денис, тогда докладываю по всем правилам. Ничего не было. Просто немножко поругались… на женской почве. – Это что еще за почва такая – женская? – Пустяки. Было и прошло. А ты всполошился. – Смотри, а то мы поставим Маргарите Семеновне на вид, что она ценные кадры третирует. – Не поставите, к ней я никаких претензий не имею. А куда мы едем? – Я тебя до дома подброшу. Они стояли в пробке, и Маруся смотрела в окно. – Как тебе Эдуард Николаевич? – Нормально. – Он у нас титан. Столп общества. – По тону Маруся не очень понимала, говорит он взаправду или шутит. Тон Дениса Лиховцева был издевательски-утонченным и непроницаемым. И что он думал на самом деле, наверняка узнать практически невозможно. – Это хорошо, – проговорила Маруся. – Что – хорошо? – Что есть титаны и столпы. Дэн захохотал. – Слушай, давай с тобой в какое-нибудь кафе заглянем, посидим просто так. По-свойски. В неформальной обстановке. Время есть. Сегодня никто и никуда не торопится. А? – Можно, – согласилась она. – Ну вот и отлично. Все о’кей. Дэн прибавил скорость. Они въехали в город, который словно расступился, разъехался в стороны, как на разъездной декорации. Невысокие старинные домики – глазурные, пряничные… – Куда мы едем? – А вот увидишь! – бросил Дэн, не оборачиваясь. Миновали набережную, потом вильнули за низкий белый дом и, проехав несколько метров, остановились во дворике, тесно усаженном клумбами. – Приехали? – спросила Маруся. – Не совсем. Выходи! Маруся вышла и посмотрела на небо. – Кажется, собирается дождь. – До этого еще далеко. И вообще промокнуть нам не грозит. Дэн поставил машину на сигнализацию и бросил: – Иди за мной! И не отставай! Он шел впереди широким размашистым шагом, Маруся с трудом поспевала за ним. Они снова вышли к набережной, и прямо перед ними стоял, покачиваясь, корабль. На борту было написано: «Купеческий». – Это ресторан, – пояснил Дэн. – Один из лучших в городе. Вход только для своих. Ресторан был хорош. Именно так и должны, по мнению Маруси, выглядеть хорошие дорогие рестораны. Красные ковры под ногами, столики с белыми накрахмаленными скатертями. Было видно, что они накрахмалены по всем правилам сервисного искусства. От белизны скатертей и салфеток резало в глазах. За окнами плескалась Волга. Светло-зеленый свет заливал все пространство, блики играли на потолке и столовых приборах. Дэн взял ее под локоть и провел к столику у окна. – Музыку не желаете? – А что, ее специально заведут для нас? – Могут и станцевать специально. Если хочешь. – Танцев не надо. А музыку можно. – Минуту. Дэн отошел в сторону, к нему тут же подлетел невысокий человек в бордовом бархатном пиджаке с лоснящимися локтями. Белая рубашка, черный галстук-бабочка. Дэн что-то сказал, мужчина крутанул головой с такой силой, словно она была на шарнирах. Маруся посмотрела в окно. Вода плескалась с каким-то странным певучим звуком, казалось, если вслушаться, то можно понять, о чем напевают-шелестят волны. И еще на их кончиках вихрились маленькие белые барашки, отчего волны имели нарядный вид – как на строгом платье ажурный воротничок. И вообще ей все здесь ужасно нравилось. Позади остались отчаяние, слезы, отупение, имя «Костя», здесь была только Волга: зеленая вода, светящаяся изнутри, чувство широты и радость, от которой неожиданно резко и больно сдавило грудь. Но это была сладкая боль – предвестник освобождения… Вернулся Дэн, его черные глаза буквально прожгли ее. – Сейчас все будет готово. По правилам старинной русской кухни. Поросенок с хреном, расстегаи, огурцы малосольные. – Поросенок? – почему-то ужаснулась Маруся. – Не надо. Его же… жалко. – Ну не надо так не надо, какие столичные девушки… чувствительные, – насмешливо сказал Дэн. Вскоре стол был уставлен тарелками. – Я столько не съем. – Оставим персоналу. Можешь не беспокоиться. Заиграла негромкая музыка. – Теперь самое время познакомиться поближе. Ты не находишь? Маруся откровенно струхнула. К чему все сводится? Ее просто хотят в очередной раз элементарно просветить, как рентгеном? Для этого и завели сюда? А она-то думала просто приятно расслабиться и посидеть. |