Онлайн книга «Грааль клана Кеннеди»
– И что? – Думаю, что нам стоит навестить леди Макгроу и задать кое-какие вопросы. Мы летим в Эдинбург. Пригород Лондона. Наши дни. Мятлев Нужный дом таксист нашел сразу. Мятлев вышел из машины и поправил на плече дорожную сумку. Позвонил в калитку. Навстречу ему вышла молодая женщина в ярко-желтом сари. Ее темные глаза внимательно смотрели на гостя. – Хэллоу! – раскатисто произнес он. И посмотрел на бумажку, которую вынул из кармана брюк. – Мне нужен Майкл Давидовски. Его английский все еще был хорош. Женщина кивнула. – Я вас провожу. Он вас ждет. По обе стороны небольшой дорожки тянулась аккуратно подстриженная трава. А около самого крыльца росли две туи. Он поднял глаза и чуть не ахнул. На крыльце у двери стоял его отец. Опирался на палку и смотрел на него с улыбкой. Без сомнения, это был он – исхудавший, постаревший… Но он! Мятлев стоял и не верил своим глазам. Голос внезапно сел, стало трудно дышать. – Папа… – проговорил он, все еще не веря, но чувствуя… Он смотрел и не мог наглядеться. Перед ним был старик, которому уже перевалило за девяносто, его отец, которого он все эти годы считал погибшим. Лицо, покрытое морщинами, лоб выдался вперед, волос почти не осталось… И тонкая, усохшая рука. Вот эта рука и умилила его больше всего. – Соня! – махнул рукой отец, женщина подкатила ему коляску, в которую он рухнул. Мятлев не помнил, как вошел в дом, дверь за ним закрылась. – Папа… – всхлипнул он, и слезы вдруг полились градом. Он плакал и не стыдился своих слез… – Папа, – он подбежал к нему и, присев, уткнулся в колени. – Папа… Отец погладил его по лицу. – Папа, ну как ты мог? – Как мог? Это долгая история… И у меня не было выбора. Ты голоден? – Нет. – Это неважно. Соня приготовила очень вкусный обед. Так что поехали в гостиную. Все уже накрыто. Улыбчивая индианка в национальной одежде помогала им за столом. – Это Соня! Прошу любить и жаловать. Моя домомучительница, она же домоправительница… Соня сверкнула белыми зубами и спросила: – Нужна ли я вам еще? – Иди, я тебя позову, если что, – пообещал отец. – А так мы мужики не гордые, сами справимся… Соня рассмеялась и ушла, упорхнула из гостиной. Мятлев огляделся. Гостиная была выдержана в серо-голубых тонах, высокие стулья со спинками, посередине – овальный стол, на котором стояли закуски и курица в нежно-золотистом соусе. – Соня готовила. По-индийски. Ешь, сынок, ешь… – Да мне не до еды, – честно признался он. – Как вообще это могло случиться? – А ты хотел два, нет, три трупа? – спросил отец, сердито сверкнув глазами. – Ты хоть соображаешь, что творится? Голос у отца был уже не тот – не зычно-громкий, а тихий, он царапал, как заезженная пластинка. Иногда из горла вырывалось сипение. Старость! – Тебе девяносто один? – машинально сказал он. – Точно. – Так мы еще твой очередной юбилей справим. Отец ничего не ответил. – Как Люся? – Она в монастыре, после смерти мужа. – Я знаю. Грехи за всех нас замаливает. Хорошая девочка! Славная, никогда не капризничала. Ты мог разбушеваться, потопать ногами. Люся – никогда. Даже когда родилась, не заплакала. Ангелочек! – Пап, но почему ты… – Такое время было, – перебил отец почти сердито. – Ты уже в курсе, что мы работали по «Кеннеди». Нити тянулись на самый верх. Это был «заговор века». Все, кто имел хоть какое-то отношение к той информации, фактически были обречены… Время от времени кадры разведчиков трясут и перетрясывают, как колоду карт… Ближе к середине семидесятых запахло жареным. Собирались создавать новую комиссию по делу Кеннеди. И в семьдесят девятом конгрессом США она была создана. Мы поняли, что всех будут трясти по новой. И нужно исчезнуть. Пока не поздно… – Но я же видел тебя… усопшего. Твой шрам на левой руке. По нему я тебя и опознал. – Это был не я. Другой человек. Уже умерший… – Поэтому тело и не могли так долго найти? Все было подстроено? Отец кивнул. – Шрам специально сделали, чтобы ты и мог по нему опознать. Так надо было… Отец замолчал, а потом продолжил: – Я все обдумал, Игорек… – и это «Игорек» резануло по сердцу, а потом растеклось, заныло в груди. Он опустил глаза и уставился на скатерть. – Наша мама, царствие ей небесное, умерла! Люся была замужем, ты уже стоял на ногах. Во всяком случае, определился. А я… – отец закашлялся. – Я должен был исчезнуть вместе со всеми документами. Чтобы сохранить их. Постепенно в рядах разведчиков тоже назревал своего рода переворот. Старые, еще сталинские кадры отстраняли от власти. Несмотря на их заслуги. А ты знаешь, что такое агентура? Как трудно вырастить настоящего разведчика-нелегала! К власти постепенно приходили не то чтобы дилетанты, но… – отец замолчал, покачал головой. – Непосвященному человеку это понять трудно. Но мы, костяк группы, работавшей по Кеннеди, приняли решение о моем исчезновении. Так было нужно. И об этом знал очень ограниченный круг лиц… – Корин знал. – Да, а о большем тебе знать не следует. – Я работал над материалами по «Кеннеди». Над теми, что остались, что были в пользовании… – Он внезапно похолодел. – Но ведь были и… другие? – Были, но потом исчезли. Мы решили оставить их себе, чтобы манипуляторы от политики не могли ими воспользоваться. – Но почему? Отец откинулся в кресле. Разговор давался ему с трудом. Дыхание участилось. – Пап! Тебе нужно отдохнуть! – Да, маленькая передышка не повредит. Поехали в сад. Будь добр, отвези меня… Сад был небольшим. Цвели розы разных оттенков – бледно-желтого, розового, багряного, белого. – Это Соня насажала. Старалась… – кивнул отец. – Я тут частенько отдыхаю. Вспоминаю прошлое. Думаю о тебе, о Люсе… о Наташе… Моей дорогой Наташе, такой хорошей жене, матери моих детей… Жизнь пролетела как одно мгновение. Как это ни банально звучит. Отец прикрыл глаза, приложил руку к груди. Казалось, он задремал, но вдруг заговорил: – Ты спросил – были и другие материалы? Я тебе отвечу – были. У меня – самый полный комплект материалов по этому делу. Все, что нам удалось нарыть… – Пап! Я же работал над этими, общался с Кориным. Я увлекся этим делом. Кто такой «Алекс»? |