Онлайн книга «Грааль клана Кеннеди»
Марк встал и подошел к столику. – Ты не хочешь вина? – Можно. – Бокал хорошего красного вина никогда не помешает. Особенно сейчас, – прибавил он, понизив голос. – Тебе нужно расслабиться. А может быть, вообще закончим пока этот разговор? – Нет. – Марусю бил легкий озноб, и чувствовала она себя не очень, но ей хотелось узнать все до конца, даже если слушать тяжело. – Продолжай, пожалуйста. Марк пододвинул второе кресло к столу и подал Марусе бокал. – Прошу! – Спасибо. Маруся сделала первый глоток. Вино отдавало корицей, медом, виноградом… запахами лета… – Продолжай. Но Марк молчал. Он сидел, погрузившись в себя, словно не слышал ее. А Маруся боялась нарушить молчание. Тишина показалась ей очень хрупкой, словно, сказав слово, она нарушит что-то очень важное, сломает… Минуты текли – медленные, тягучие. Маруся держала бокал в руках, и солнце играло, зажигая вино темно-рубиновым светом. – Итак, – встрепенулся Марк, снял очки и потер переносицу. – Зрение падает, – пожаловался он. – Ну что ты, Маркуш, – тихо откликнулась Маруся. – Следи за своим здоровьем, пожалуйста… В ответ он улыбнулся, накрыл ее руку своей и продолжил: – Освальд Ли Харви все больше нервничал и становился уязвимей. Семья бедствовала, переезжала с места на место. В окружении Освальда появился весьма загадочный и темный тип Мореншильд, тесно связанный с кланом Бушей. Именно при нем Освальд прошел своеобразное боевое крещение – покушение на генерала Уоллеса, откровенного расиста. Вот здесь-то и следует задуматься тем, кто считает Освальда убийцей Кеннеди. Политические взгляды Освальда – равноправие, свобода… Ему не могла не импонировать политика Кеннеди, который стремился к тому же и который тем самым навлек на себя ненависть крайне правых кругов в Америке. Какая же здесь прослеживается логика? Освальд покушается на Уоллеса, а потом убивает Джона Кеннеди? Но ведь Кеннеди как раз проводит тот курс, который не может не нравиться Освальду. То есть здесь существует явное противоречие. И почему-то мало кто обратил на него внимание. Марк встал. Теперь он стоял спиной к Марусе. И ей снова стало холодно. Хотелось, чтобы он повернулся к ней. Она плотнее укуталась в плед. – Освальда вели, как агнца на заклание, – продолжила она. – Вот только он этого, естественно, не понимал. – Не понимал, – кивнул головой Марк. – Исходя из той информации, которая у нас имеется, а также из логики и анализа, и если включить еще серые клеточки мозга, то можно догадаться, что Освальду Ли Харви пообещали в случае выполнения последнего важного задания кучу денег и спокойную жизнь. Ему также объяснили, что это задание суперважное и нужное. Для всей страны, для всего мира… – Когда я читала его дневник, размышляла над ним, его поведением, меня поразило, что он был по жизни каким-то неприкаянным. Несчастливое детство, сплошные переезды с места на место, деспотичная властная мать… Те, кто взял его в оборот, умело использовали все его страхи и комплексы… Освальд, неуверенный в себе, ранимый, издерганный, увидел в этом возможность прославиться и стать чуть ли не национальным героем. Ему нужно было спасти Кеннеди, застрелив его убийц. И он повелся на это, его психика к тому времени была уже полностью контролируема. – И что еще важней, – перебил ее Марк, – те, кто опекал Освальда со стороны советских спецслужб, были уверены, что он действительно будет стрелять в Кеннеди, и полностью сосредоточились на Освальде, тогда как он выступал в роли классической приманки-обманки. Им отвлекали внимание от событий, которые должны были произойти совсем в другом месте. Думается, что советские спецслужбы были уверены, что они полностью контролируют ситуацию и сумеют вовремя вмешаться, чтобы предотвратить покушение на Кеннеди. Действительность была куда суровей. Кроме того, Освальд Ли Харви отлично ложился на алтарь разжигания антикоммунистической и антисоветской пропаганды. Как же, президента застрелил тот самый тип, который побывал в Советском Союзе и проникся опасными идеями… – Как ты? – внезапно повернулся Марк. – Я тебя не утомил? Маруся поставила бокал на стол. – Ты не обращай на меня внимания, Марк. Мне хорошо, – быстро проговорила она. Ей не хотелось, чтобы Марк решил, что она капризничает – то ей холодно, то ей жарко. – Как это – не обращай? – весело удивился он. – А на кого мне тогда обращать внимание? На старушек в отеле? Ей стало смешно. – Нет, на старушек не надо. Он подошел к ней, аккуратно, бережно, словно разворачивая хрустящую бумагу с подарка, снял плед. Поднял Марусю с кресла и прижал к себе. – Я боюсь, что тебе не очень-то приятно все это слушать… Она слабо шевельнулась в его объятиях. Марк пах морем, солнцем и еще медом. Или это был запах вина? Но при чем здесь вино? Это пахло летом… Маруся закрыла глаза и улыбнулась. Он поцеловал ее в кончик носа. – Может быть, пройдем прогуляемся? Проветримся. Я вообще люблю гулять пешком. – Ты? Марк? – не поверила своим ушам Маруся. – Я думала, что ты прирожденный автомобилист. И представляю тебя только в автомобиле. Никак иначе. Ты всегда о марках авто говорил с таким придыханием, как о… – она осеклась. – Как о любимой девушке? – закончил Марк. – Ты права… Но здесь другое. И вообще я – другой. Не такой, каким ты меня представляла. У каждого человека несколько лиц, которые он меняет время от времени. Но это не двуличие и не трехличие. Или как там назвать еще… Просто иногда удобно показывать какую-то часть тебя – ту, какую от тебя ждут. Искренность – она ведь наказуема. А на самом деле я люблю гулять, особенно по парку. Быстрым шагом. Не медленным, а именно быстрым, рассекая воздух, в такт ветру… И чтобы ветер шумел в волосах. А гулять по берегу моря – вообще красота! Еще и море шумит в волосах. – Марк, да ты романтик! – Ты думала, что Варкушин – черствый и грубый? Да, я романтик в душе. Только не будешь же это каждому показывать… – Не будешь, – согласилась Маруся. Хотя еще недавно она была другой. Жила слишком нараспашку, слишком напоказ. И это неправильно. Надо жить тише. Жить для своих. Не для всех. Не пускать каждого в свой внутренний мир. Пусть тот, кто претендует на него, сначала пройдет проверку, тест. А то жить с протянутыми ладонями и распахнутым сердцем – страшно. Страшно и неудобно… Как это было с ней еще недавно. Когда она с Костей… И тут же ярость взметнулась в ней. Нет! Она больше не будет его вспоминать. Никогда. Он – это прошлое! Она вцепилась в Марка и прошептала чуть слышно: – Продолжай! – Мы же хотели прогуляться… Там и продолжим. На улице. Через несколько минут они вышли из гостиницы. – Ветер здесь знатный, – сказал Марк, поднимая воротник ветровки. |