Книга Песочные часы, страница 43 – Ольга Романовская

— Плохая из тебя актриса, но попытка хорошая. Находчивая девочка! Ну, раз хочешь от моих рук, будет от моих рук.

Взяв за руку, норн куда-то меня повёл. Как оказалось, в самую гущу праздника, к разряженным дамам и кавалерам.

Хозяину почтительно кланялись представители местного второго класса, даже некоторые дворяне — значит, не последний человек при дворе. Оказалось, далеко не последний, и не при дворе, а в государстве.

Семеня рядом с норном, я с тоской смотрела на танцующих. А ведь я тоже могла…

— Что, завидуешь? Нечего было за других заступаться.

— Да ладно вам, виконт Тиадей, что такого она натворила, что вы лишаете её возможности ненадолго почувствовать себя принцессой?

К нам подошла сияющая блеском драгоценностей норина Доррана. Только почему она называла хозяина на «вы»? Наверное, не афишируют отношения.

Норина была не одна — под руку с каким-то норном. Они были похожи, из чего я сделала вывод, что спутник — её брат.

— Она знает за что, леди Атальвин. Рад видеть вас и вашего брата.

Мужчины обменялись приветствиями, Доррана присела в реверансе.

Я тоже поклонилась обоим и, подняв глаза, наткнулась на пытливый взгляд норины.

— Преступление настолько серьёзно?

Хозяин промолчал, покосившись на меня. Значит, отвечать нужно мне.

— Я сделала то, что не понравилось хозяину.

— Так попроси прощения, — расплылась в улыбке норина. — Глупо попасть на бал и просидеть на полу весь танец торх. Ни за что не поверю, что такая хорошенькая девочка не умеет просить прощения.

Я и попросила, только не так, как намекала Доррана: просто сказала: «Простите, я больше так не буду». Не стану ласкаться ради танца.

Сидя на полу, я наблюдала за тем, как хозяин кружит по паркету любовницу и других партнёрш. Старалась не обращать внимания на презрительные взгляды дворян.

Пару раз приносила что-то из буфета норну и его собеседницам: пирожные, мороженое, взбитые сливки. Сама, разумеется, ничего из этого не пробовала, только норина Доррана, шутя, предложила облизать после неё ложечку. Я вежливо отказалась, одарив её возмущённым взглядом. Норина насупилась, но промолчала.

Наконец объявили танец торх — единственное развлечение, предусмотренное для нас на этом празднике жизни. Разумеется, оно прошло мимо меня: в этот момент норна рядом не было. Он объявился сразу после окончания танца вместе с каким-то военным, и последующие полчаса я вынуждена была слушать беседу о военной политике Арарга.

В пять часов утра мы вернулись домой.

Я думала, норн пойдёт спать, хотела расстелить ему постель, но у хозяина были другие планы. Он не забыл о моём проступке.

— Далеко собралась? — ехидно осведомился хозяин и приказал заспанной хыре, дежурившей у лестницы, принести плётку.

Я затравленно осмотрелась по сторонам, но ответила ровным спокойным голосом:

— Приготовить вашу комнату ко сну. Мне сегодня остаться?

— Нет. Хотела наказания от моих рук — получишь. В следующий раз будешь думать.

Хыра с поклоном протянула ему плеть. Хозяин опробовал её, со свистом рассекая воздух. Хыра в испуге присела, когда концы кручёной плети просвистели в паре дюймов от её лица.

— Пошла вон! — прикрикнул на неё норн.

Рабыня поспешила скрыться, оставив масляную лампу на ступенях лестницы.

В горле пересохло, тело заранее ныло от не нанесённых ударов.

Норн усмехнулся и поманил меня.

Я не сдвинулась с места. Если хочет избить, путь подойдёт сам.

Он и подошёл, замахнулся, но боли я не почувствовала. Удивлённо взглянула на хозяина, а потом поняла, что удар обрушился не на меня, а на стену.

— Расстроилась, любишь эту вещицу? — норн прицельно бросил плеть на столик. Попал. — Если будешь настаивать, располосую спину. А теперь задирай юбки: буду учить, как непоседливого ребёнка. Я ценю благородные порывы помочь слабому, поэтому сидеть сможешь.

Хозяин расстегнул ремень и опробовал его на собственной руке.

Выполнять указания я не спешила, попыталась укрыться на кухне, но, разумеется, не успела.

Норн завёл мне руки за спину, привязал к перилам лестницы моим же поясом. Я попыталась лягаться, но заработала синяк на предплечье.

— Ещё раз так сделаешь, познакомлю с плёткой. Кожу сдеру.

Не видя лица, я не знала, шутит он или нет, поэтому не стала испытывать судьбу.

Завязав юбки под грудью, приспустив мне нижнее бельё, хозяин шлёпнул по округлостям, а потом преступил к наказанию.

Было больно, хотя что это за боль, по сравнению с плетью? Да и бил не пряжкой, а петлёй из пояса. Ритмично, молча.

Наказание я вынесла молча, так же молча оправила одежду.

Сидеть действительно могу. Недолго, болезненно, но могу. Главное, перетерпеть первые мгновения, потом ощущения притупляются.

— Можешь идти, заниматься своими прямыми обязанностями. Вторая часть наказания будет чуть позже.

Я полагала, что под продолжением он имел в виду постель, какое-нибудь извращение, которое до этого не практиковал, но ошиблась. Норн принёс из библиотеки книгу и сунул мне в руки:

— Просмотреть от корки до корки. Первый раздел изучишь в обязательном порядке, второй тоже пригодится.

Взглянув на обложку, я поняла, почему хозяин назвал чтение наказанием. Порядочной девушке не положено даже задумываться о таких вещах, они приличествовали мужчине. Надеюсь, хотя бы картинок нет.

Я взбила подушку, проверила дымоход камина, забрала у хыры кувшин с горячей водой. Смешала её с холодной и развязала шнуровку на платье — всё равно замочу.

После того, как хозяин умылся и разделся, собрала грязную одежду, бросила в корзину и в нерешительности замерла на пороге ванной, придерживая платье. Но постель с ним сегодня я не разделила — хозяин отослал меня, напомнив не забыть книгу.

Фолиант оказался с картинками, но я их пролистывала. Зато к ним проявила интерес Фей. В итоге я разрешила рассматривать их, когда она якобы у меня убиралась, предпочитая самостоятельно бороться с грязью и пылью.

Сначала я смогла прочитать только первые четыре страницы, остальное пропускала, изредка выхватывая из текста абзацы, казавшиеся более-менее пристойными. Потом, примерно через неделю, заставила себя прочитать злосчастный первый раздел — мне всё равно этого не избежать.

Второй раздел оказался понятнее и приличнее. Я честно его прочла, но никак не могла понять, как теорию превратить в практику. Слишком разные мы были с той абстрактной девушкой, творившей чудеса в постели.

Возвращая книгу, больше всего боялась, что хозяин тут же проверит мои успехи, но он ограничился вопросом: