Книга Слезы Моря, страница 61 – Ольга Шерстобитова

— Он наверняка согласится принести клятву верности какому‑нибудь графу.

Отчасти Леон прав. Это сейчас нас бесплатно кормят, одевают, дают над головой крышу, а потом? Я вспомнила графа Ритэ и похолодела. Не хочу ему служить. А что если никто, как он и обещал, не согласится? Глупая, Трин! Думала, станешь магом

— обретешь свободу, а все осталось по — прежнему, не поменялось.

— В любом случае меч не помешает. Тем более воздушникам тяжелее…

— Крам повелевает ветрами? — пораженно воскликнула я, прерывая.

— Ты как с Луны свалилась, Трин! — рассмеялся Гир. — Впрочем, вы с Лоттой Крама только на общих тренировках и видели. Остальные занятия у воздушников и водников отличаются.

Я посмотрела на Крама, который о чем‑то переговаривался с Аром, угрюмым и молчаливым парнем. Зато воином был превосходным, как выяснилось в схватке с гидрой. Именно он отрубил две головы, защитив Гира. Тем временем Крам улыбнулся и покинул аудиторию.

— А сколько всего воздушников в Волчке? — спросила любопытная Лотта, скидывая камзол и потягиваясь.

— Да их мало. Человек пятнадцать на все курсы. Редкий дар. Жаль, что я не могу управлять ветрами, как Рэмстин.

— Напарник Верховного мага? — удивленно уточнила я.

— Ага, он самый. Его потоки воздуха слушаются беспрекословно. Он и духов, говорят, усмирить может. И ищейка из него превосходная. Многие удивляются, зачем он принес клятву верности Апарину, — ответил Гир.

— Что? — пораженно воскликнули мы с Лоттой.

— Вы и этого не знаете? — рассмеялся Леон.

— Да откуда? — застонала подруга.

— И точно… все время забываю, что в вас дар не сразу проснулся.

Гир взъерошил волосы, послал нам очаровательную улыбку.

— Так что там с клятвой верности, — напомнила я.

— Ах, да. Мало кто знает, что Ал его вытащил из такой…

— Гир, нельзя выражаться при леди! — возмутился Леон.

— Ты не магистр Лаванда, чтобы замечания делать.

Парнишка фыркнул, ничего не сказал.

— Что за история про клятву верности? Так и будете тянуть русалку за хвост? — не удержалась я.

Лотта закашлялась, и я, поняв, что сказала, смутилась.

— Алэрин два месяца в Военно — морской Академии проучился, с первого дня стал любимчиком у преподавателей и однокурсников. От девчонок, говорят, вообще отбоя не было.

Какими судьбами его занесло в неблагополучный район Кардоса, который обычно все нормальные люди избегают, понятия не имею.

— Он маг, — лениво напомнил Леон.

— Это верно. И плевал Алэрин на правила.

— А зачем он туда пошел? — поинтересовалась Лотта, расплетая косу.

— Кто его знает! Захочешь — спроси. Только вряд ли ответит. Там он и столкнулся с Рэмстином. Тот дрался с пятеркой головорезов за кусок рыбы.

Я глупо заморгала, не понимая.

— Он голодный был.

— Эм…

— У Рэмстина мать умерла от чумы, а отчим, взявший его на попечение, заставлял воровать, — добавил Гир.

— Мальчишка и взбунтовался, — задумчиво сказал Леон. — На улицу ушел. И в той драке умер бы, если не Алэрин.

— Он его спас? — почти шепотом переспросила Лотта.

— Боюсь, подобный поступок сложно назвать спасением, — заметил магистр Нарис, появляясь в аудитории. — Безрассудством или благородством. А может, всем вместе.

Хм…

— Эта парочка пришла в Академию в таком виде…

Ректор весело фыркнул.

— Носы разбиты, локти и колени содраны в кровь, на скулах сверкают синяки. Сложный вопрос, кто кого там защищал. А когда Алэрин мне еще и заявил, что несправедливо оставлять Рэмстина на улице…

Магистр Нарис снова усмехнулся, вглядываясь в лица студентов, которые прислушивались к разговору.

— Пришлось разбираться.

— И?

— Отчима Рэма арестовали, оштрафовав и отправив в тюрьму, мальчишку оставили учиться в Военно — морской Академии. Куда от него денешься? Дар налицо, да еще и Алэрин заявил, что Рэм — единственный нормальный человек, с которым можно общаться. Мол, ему на аристократические замашки…

Ректор оборвал предложение, вздохнул.

— Спорить было бесполезно и себе дороже. И наверное, любой на моем месте тысячу раз после шалостей, что творили Алэрин и Рэмстин, пожалел, что оставил их вдвоем в одной Академии.

— А вы не пожалели?

— Ни на мгновение. Истинная дружба так и рождается… Вроде бы и случайно, но на всю жизнь.

Магистр Нарис тепло улыбнулся, а потом велел рассаживаться и медитировать.

Я привычно нырнула на поляну с озером, рассматривая дом на берегу. Но спокойствия она не дарила. Лишь напоминала о родных местах, и тоска хлынула в сердце. Сейчас я отчетливо осознала, что никогда туда не вернусь. Не моя это судьба. И дом с заколдованным озером начал засыпать снег. Он падал хлопьями, оседая на темных треугольниках елок. По озеру полз лед, а затем он покрыл стены дома, делая их почти прозрачными. Нет больше этого места даже в моей памяти. Пусть исчезнет, утонет в метели, растворится…

— Трин!

Голос встревоженной Лотты ворвался в сознание, я открыла глаза и испуганно на нее уставилась. Волосы у подруги покрылись инеем, губы посинели.

— К‑ка — ак ты э‑то сде — ела — ла? — простучал зубами Леон.

— Отойдите, адепты. Я сейчас сниму заклинание.

Ректор Нарис был спокоен и невозмутим, хотя его волосы и камзол покрывал снег.

Зеркала в аудитории превратились в куски льда, стены разукрасил сотнями причудливых узоров иней. А с потолка падали снежинки. Самые настоящие! И не таяли. Под дверью даже сугробы намело.

И я даже не сразу поняла, кто именно этому виной.

— Н — не пер — режи — ивай.

Лотта попыталась улыбнуться.

Магистр Нарис что‑то шептал, но комната не менялась, напоминая забытое королевство зимы.

Он опустил руки, вздохнул и посмотрел на меня.

— Самой придется, Дарэ.

— Что произошло?

Алэрин, не здороваясь, влетел в аудиторию, оглядел снежное царство и поймал мой взгляд. Нахмурился, обернулся к ректору.

— Не знаю, что она сотворила. Мне ее чары почему‑то не поддаются.

Простите, я не хотела.

Видимо, в моем голосе звучал испуг, потому что даже раздраженные и недовольные лица однокурсников смягчились.

— Полагаю, пару можно считать законченной, — сказал магистр Нарис. — Расходитесь, студенты. Дарэ, вы останьтесь.