Книга Дежавю, страница 113 – Татьяна Шмидко

В ответ я услышала звериное рычание, от которого у меня душа ушла в пятки.

– Все в каминный зал! – рявкнул вампир, который разговаривал со мной.

В один миг комната опустела, и я осталась одна, даже слуг не было поблизости. Потом зал так же внезапно заполнился вампирами.

– Мы принимаем твое условие. Только я хочу тебя предупредить. У вампиров мало правил и законов, но одно из них говорит, что человек, которому известно о нашем существовании, должен либо умереть, либо тоже стать вампиром. Это первое условие. Вот второе – твоей первой едой станут твои друзья из труппы. Это важно, потому что тебе, во-первых, будет все равно, поверь мне, когда ты получишь желаемое, а во-вторых, их нельзя оставлять в живых. Готова ли ты отбросить все правила так называемой морали, привязанности, дружбы и убить?

Я в ужасе отшатнулась, потому что поняла – наивность, скорее всего, меня погубила.

– Ну, что скажешь? – спросил вампир.

У меня задрожали руки и слезы покатились из глаз, когда я представила, как нападаю на любимую Клару или Питера. Кого же выбрать – Прайм или мои друзья? Стать убийцей или дать шанс выжить?

Немного помолчав, я ответила, с ненавистью глядя на вампира:

– Сделка отменяется! Я расскажу вам все, что знаю, а вы отпускаете моих друзей. А со мной… делайте что хотите!

Вампир нехорошо улыбнулся и ответил:

– Я бы рад сделать то, что ты просишь, но мы заключили сделку! Это непреложное правило! Так что у тебя нет выбора.

– Нет, выбор есть. Я не скажу ничего!

– Горан! Подойди сюда! – сказал вампир с грустью в голосе.

– Помоги девушке развязать язык! – сказал он и отошел в сторону.

Передо мною возник вампир внушительных размеров, который, казалось, весь состоял из мышц. На его лице застыла звериная улыбка, и я обреченно поняла, что сейчас познаю новый уровень понятия «жестокость». Когда его холодная рука легла на мое плечо, ужас сковал сердце, а затем наступила адская боль – а он всего лишь приложил немного силы. Слезы сами собой брызнули из глаз, но я упрямо замотала головой, сжав губы. Я улыбнулась сквозь слезы и спросила:

– Благородный способ уговорить. Часто пользуетесь?

– Кого ты строишь из себя? Думаешь, что Прайм появится здесь и спасет тебя? – спросил он с издевкой.

– Да! – выкрикнула я в его лицо, мысленно прощаясь с жизнью. В ответ Горан занес руку надо мной, и я закрыла глаза и прошептала:

– Прайм, я люблю тебя!

Но удара не последовало. Наоборот, рука Горана исчезла с моего плеча, а когда открыла глаза, то увидела перед собой черноволосую вампиршу, так близко ко мне, что я видела радужки ее глаз прямо перед собой. Она… обнюхивала мои волосы!

– О да! Теперь я вижу, что это действительно она. Хотя волосы короткие и эти шрамы на лице… Она не похожа на себя, вот почему я ее не сразу узнала. Дитя мое, что с вами приключилось?

– Что? – непонимающе пролепетала я.

– Мастер Прайм показывал мне медальон с твоим портретом, когда мы охотились в Лондоне на оборотней. Ты выглядела на нем намного здоровее и свежее. Но пахнешь ты в точности так, как тот локон, который был в нем.

Я быстро вытерла слезы и, просияв, спросила:

– В Лондоне? Вы его видели? И давно? Он жив? С ним все в порядке? Мадам, ответьте мне, я прошу вас!

– Меня зовут Нубира. А этот господин, который допрашивал тебя – это мой жених, Логус Дрейк. Видела его – да, но когда он уплыл в Венецию, то связь с ним прервалась.

Она вдруг переглянулась с Логусом, как я поняла, а затем сказала остальным вампирам:

– Господа! Прошу вас дать мне немного времени. Я бы хотела поговорить с Адель наедине. Она должна узнать кое-что перед тем, как принять решение. Потом вы получите ее, и мы завершим начатое.

В зале зашумели, но она очаровательно улыбнувшись, сказала:

– Прошу вас не волноваться – в мои намерения не входит убийство, – при этих словах я вздрогнула, – или побег. Я просто хочу посвятить эту юную барышню в подробности последних событий. Да и вас избавить от зрелища разбитого девичьего сердца.

Совершенно сбитая с толку такой резкой переменой настроения у собеседников, я ничего не придумала лучше, чем поклониться. Пусть эти твари думают, что я боюсь их.

Нубира схватила меня за руку и потянула за собой прочь из зала.

Мы оказались в длинном коридоре, который опоясывал внутренний двор замка. На город спустилась ночь, и вокруг на ветру полыхали факелы. Мимо нас прошла безучастная служанка. Вообще, мне показалось, что люди, работающие в замке, не совсем понимали, что происходит вокруг, может, кто-то затуманил их разум? Мы быстро прошли мимо вереницы таких же апатичных мужчин и женщин, которые куда-то молча шли. В их взгляде была полная покорность, от которой у меня мурашки пошли по коже. Я попробовала остановиться, но Нубира больно вцепилась в мое запястье, и я сказала, практически умоляя:

– Вы мне руку оторвете!

– И поделом будет! – ответила она со злостью.

Она затащила меня на узкую лестницу, по которой мы поднялись на верхний этаж самой большой башни замка. Наш безумный бег остановился, когда мы оказались в темном коридоре перед деревянной дверью. Нубира толкнула ее с яростью, отчего дверь с треском ударилась о стену. Вампирша затащила меня внутрь и, вздохнув, осторожно закрыла дверь.

Я стояла посреди богато обставленной комнаты с двуспальной кроватью и ежилась то ли от страха, то ли от холода.

– Кто эти люди, мимо которых мы пробежали? – спросила я.

– Ужин. Конечно, их сначала отмоют и приоденут, ну, а потом убьют. Но перед этим Миравел снимет с них апатию, и они будут пытаться спасти свою жизнь. Честно говоря, это никому еще не удавалось.

Я вскрикнула, прижав руки к лицу.

– А что ты думала, а? Что мы пушистые зверушки? Дурочка, ты пришла в логово настоящих монстров!

– Я искала бессмертных, чтобы узнать, где Прайм…

– Ну почему тебе дома не сиделось? – спросила Нубира.

– Его сожгли мародеры, убив маму и мою служанку. Я приплыла на корабле в Антверпен к дяде, откуда сбежала, потому что меня хотели выдать замуж за какого-то старика. Я оставила в Калелье сообщение для Прайма, где меня искать, но падре Андрео умер от чумы, и мне ничего другого не оставалось, как …

– Раздразнить десяток вампиров? Это, по-твоему, была хорошая идея? – спросила с недоумением Нубира.

– А что мне оставалось делать?

– Да что угодно, только не это! Ты бы видела, как Мастер Прайм с ума сходил от волнения за тебя! Он часами сидел, уставившись на чистый лист бумаги, сочиняя для тебя письма. Только и думал о тебе!

Я счастливо улыбнулась от мысли, что Прайм не забыл меня. Но нехорошее предчувствие появилось после ее слов.