Онлайн книга «Сон в зимнюю ночь»
|
– Там хорош еда… есть, сколько хочешь, и смотреть интересные… вещи. Запомнив короткое название клуба на английском, я решил узнать у Фейри, пусть не дословно, но какой всё же смысл в его посещении. Я говорил с трудом, но понимал английскую речь, однако Джулис звала знакомиться с официантом, который, оказалось, посещал тот клуб, и неизменно оставался доволен тамошним эксклюзивным сервисом. Вдруг подавившись креветками, она выкашляла их на скатерть стола и, оглядев смущённые лица окружающих, едва не заплакала. Я не знал, как принять такое событие, поэтому просто похлопал её по спине. Прижавшись подбородком к моему плечу, Джулис только теперь заплакала, некрасиво зашмыгала носом. – Some bad events passed away, everything gonna be ok, if you help her to relax!.. – подмигнула дама в сиреневом сарафане, переведя многозначительный взгляд на её подругу, засмотревшуюся на чернокожего красавца-официанта. * * * Мы «по легенде» не были женаты, поэтому снимали двухкомнатный номер, с душевой и общей лоджией, с которой открывался вид на пальмовый сад с бассейном. Лучшего способа расслабиться не находилось, чем… – Нет, приму душ один, не надо мне помогать, – отказался я, приложив силу к двери, чтобы Джулис не вошла. Охлаждая разгорячённое тело под струями прохладной воды, я приводил себя в норму. Мысли клубились в голове точно клочья тумана, не давали сосредоточиться. Хорошо хоть не свалился в постель от перегрева! Внизу, в баре, есть алкоголь! – вспомнил я. – Надо бы грамм полста, для здоровья. Энергично сгибая и разгибая руки, увеличил приток крови. Напряг, как бодибилдер, мышцы рук, груди и вытянулся в струну, гордо задрав голову. Посмотрел в зеркало на своё белое щуплое и слабое, блестящее от воды тело. Я похудел?! И что с того? Всегда мечтал быть стройным. Но тут меня внезапно скрутил приступ тошноты. Желудок сводили спазмы. – Нахватался всякой заморской гадости, не переваривается ни черта!.. Тень мелькнула в пролёте между дверью и полом – Джулис прошла мимо… или решила подслушивать?.. Выключив воду, подождал, но ничьего осторожного дыхания за дверями не уловил – лишь грубоватый голос из радиоприёмника о чём-то монотонно рассказывал. Я вытер себя полотенцем, оделся. Открыл скрипнувшую дверь, осторожно высунул голову, огляделся. Никого. Прошёл в комнату Джулис. Она сидела на бледно-зелёном покрывале на кровати, поджав ноги, обхватив руками. Прямые лучи света через открытое окно без штор падали на её тело. Недовольное выражение лица говорило моему невеликому опыту о приближающейся грозе, но ярости как таковой не проявилось. Казалось, она смогла запереть гнев глубоко внутри, но нет, надвинувшись и привстав мне навстречу, Джулис упала ничком на кровать и всхлипнула. Открытая зарумянившаяся под солнцем спина покрылась мелкими капельками пота. Чего это? Когда я до смерти её обидел? Или это сбой… потому что она робот? Не двигаясь, она повернула голову, искоса посмотрела на меня, а я застыл на пороге, не находя рационального объяснения происходящему. Волосы её свесились набок, прикрыли одну сторону лица. В другом, неприкрытом глазу Джулис сверкал гнев, перемешанный со страхом. Что-то с досадой пробормотав себе под нос, она снова села и, подобрав ноги, с ледяным безразличием заняла прежнее положение. Перемена в чертах Джулис породила горячий комок страха в моей груди, ладони повлажнели, словно у воришки. «Проявишь страх и потеряешь власть» – отозвалось у меня в голове. Взгляд Джулис как-то непонятно замерцал. – Что, Витя? – ослабевшим голосом спросила она. Слова, точнее отзвук, созданный отступающими волнами тревоги, повисли над моими ушами; и почему-то смысл этих слов никак не протиснется внутрь головы? А что, собственно, «что?» «Что стал, как истукан?» Или «что тебе от меня нужно?» Наверное, вначале ожидалось первое, но, судя по теперешней бледности и вялости, уже второе… Не дожидаясь ответа, девушка тихо опустилась снова на кровать, легла на бок и перестала мучиться непонятно чем – уснула. Я тяжело вздохнул, и на душе стало противно. Повернувшись, я потащился мимо неё на лоджию как полу-раздавленный жук. Вина разбирала сердце: я грубое тупое животное! Я не имел права истязать чувствительную девушку! Обида, омрачившая наши отношения с Джулис, казалось, овладела моим сердцем, и отстукивала свой неприятный ритм внутри моего тела. Я переживал: «Проклятые подростковые комплексы! Молодой, здоровый, талантливый учёный, а без алкоголя не способен сократить дистанцию… тряпка что ли!» На лоджии, помимо пары шезлонгов, журнального столика, пары-тройки тенистых кустиков в кашпо обнаружился и небольшой холодильник. В холодильнике – только пластиковые ячейки, в которых можно заморозить воду. Я вышел в коридор, машинально снял со стены трубку внутреннего гостиничного телефона, набрал первый пришедший на ум номер и, подивившись стойкости привычки, сердито и гулко вложил трубку обратно в аппарат. – Как я поговорю с кем-нибудь? – спросил я сам себя. – Моя девушка меня не хочет, придите, помогите? Поймав за спиной взгляд, я обернулся. Она, придерживаясь за стену, вяло разглядывала меня. – А-а, Джулис… Словно очнувшись от летаргического сна и потеряв силу, девушка опустилась на пол: – Что с я происходить? Никогда так долго не оставаться, где хочешь?! Раз – ты в Плимуте или… Помнить я где-то… Витя… помнить: ты я откуда взял? Такие большие вот стеклянные!.. Обдумывать ответ было некогда, и я обронил: – Профилактика от болезней. Ты ведь из богатой семьи и… находилась в барокамере. – Я болезней? У я богатый семьи, но не очень богатый. Я помнить, давно… доктор сказать может умираю… и папа-мама давал я пить витамин и укол. Говорить я теперь «поправляйся девочка». Я много везде, где мечтать… там хорошо, и Эндрю, и колледже, анд фрэндз. А потом стеклянные большие… барокамере? И ты… больно! – Я спас тебя, Джулис. Тебе никто не говорил, но доктор, которому твоя семья заплатила денег, иногда держал вас в камерах, не только чтобы лечить. Он – ненормальный, хотел подарить вас одному тоже «не очень». – Я покрутил пальцем у виска, удивляясь способности выдумывать на ходу. – С ним лучше не встречаться. Теперь ты никуда от меня не денешься, не покинешь внезапно, понимаешь? – я проводил её до кровати и, сел рядом, не решаясь обнять. – Чувства я – не понять. То таки, то други!.. Эндрю тоже говори, что я никуда не идти, не потеряться с ним…оставаться много время и ничего… – Обещаю, ты со мной надолго! – Надолго – нет. Хочу не знать, когда я не будет с ты, понимаешь? – Ты и не узнаешь. – That`s great, Vitya! – усевшись мне на колени, закрыла глаза. – Душ свободен. – Ок! * * * Человека, которого мы едва застали на пороге придорожной закусочной, было трудно узнать по фото. Жёсткая бахрома серо-стальных волос лоснилась на солнце, лоб по-индейски обвязан тесьмой, и за неё воткнуто у виска бело-чёрное перо. Лицо располнело и приобрело плутоватые черты. |