Книга Ученик, страница 137 – Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт

Себастиан пытался сохранять спокойствие. Но было трудно.

– Отпусти ее. Возьми вместо нее меня.

– Вместо? Ни за что. Тоже – возможно.

Он внезапно развернул Себастиана на сто восемьдесят градусов и оказался позади него. Нож по-прежнему у горла. Он вытолкал Себастиана из комнаты в коридор.

– Решаю теперь я, – заявил он.

Чтобы подчеркнуть это, он прижал нож так сильно, что Себастиану стало трудно дышать. Стал толкать Себастиана перед собой к концу коридора. Дверь все приближалась и приближалась. Себастиан понял, что происходить это будет там. Целью является комната за дверью.

Сознавая, что это совершенно бессмысленно, Себастиан не мог сдержаться.

Он умолял.

Он не мог потерять ее.

– Пожалуйста, возьми меня вместо нее. Пожалуйста.

– Как героически с твоей стороны. Но у тебя ведь имеются свои причины, – прозвучало в ответ.

Они добрались до двери. Хинде свободной рукой распахнул ее.

– А вот и мы! – насмешливо крикнул он в комнату.

Потребовалось несколько секунд, чтобы Себастиан и Хинде осознали значение того, что увидели.

Кровать была пуста. Вместо Ваньи на ней лежали разорванные нейлоновые чулки. Хинде от изумления выпустил Себастиана. Тот среагировал молниеносно: оттолкнул нож от горла и сумел высвободиться.

Он повернулся к по-прежнему изумленному Хинде.

– Что-то пошло не по плану?

Разочарованный и разъяренный Хинде бросился на него с ножом. Себастиан попятился к кровати. Хотя он сознавал, что его дела очень плохи, но не мог не испытывать некоторой радости. Ванья, похоже, сбежала. Это самое главное. Заходя в дом, он был готов ради нее принести себя в жертву. И был по-прежнему готов.

Хинде снова замахнулся на него ножом, и Себастиан отступил к углу комнаты. Скоро отступать будет некуда. Он лихорадочно искал что-нибудь, чем можно защититься, но ничего не находил. Чем дольше он сумеет продержаться, тем большее преимущество получит Ванья. Он попытался перепрыгнуть через кровать, но споткнулся и упал на нее. Хинде молниеносно подскочил и, хотя Себастиан пытался отбиваться ногами, сумел вонзить нож ему в икру. Стало ужасно больно. Себастиан схватился обеими руками за спинку кровати и попытался отползти подальше от Хинде. Он видел, как из раны на ноге хлещет кровь.

Хинде остановился и спокойно наблюдал за Себастианом, который, волоча за собой ногу, полз в угол. Он вдруг опять решил не торопиться.

– Вышло, возможно, не так, как я хотел. Но тебя я все-таки заполучил. – Он медленно двинулся к Себастиану. В его глазах, смотревших на истекающего кровью мужчину в углу, вновь появилось ледяное спокойствие. Он занес нож.

Себастиан смотрел на него. Бежать ему было некуда, и он готовился к тому, что должно произойти.

Он увидел, как в воздухе сверкнуло лезвие. Почувствовал дикую боль между ребрами. Хинде вытащил нож и снова занес его. На этот раз он прицелился повыше.

– Знаешь, что? Ты получишь по удару за каждый год, который я просидел в «Лёвхаге». Осталось всего двенадцать.

Себастиан чувствовал, что начинает терять сознание, но боролся за то, чтобы его сохранить. Ему удалось выдавить из себя ответ.

– Ванья спаслась, – произнес он с последней улыбкой.

Хинде злобно посмотрел на него и поднял нож.

И тут Себастиан вдруг увидел ее. Она мчалась от двери с чем-то в руке.

Ей ведь следовало убежать отсюда. Ее не должно здесь быть.

Нет.

Хинде успел в последний момент уловить движение у себя за спиной и повернулся к ней. Он увидел у нее в руке электрический пистолет и сумел увернуться как раз, когда она в него выстрелила. Он перевернул в руке нож и нанес обухом удар ей по голове. Сильный удар. Ванья выронила пистолет и упала. Хинде набросился на нее. Она боролась, но он нанес новый удар. Затем остановился и посмотрел на ее безжизненное тело. Улыбнулся Себастиану.

– Вот что значит любовь. Вернулась.

Себастиан из последних сил пополз к ним. Рубашка, брюки, все пропиталось кровью. Он волочил за собой окровавленную ногу.

– Не делай этого. Не делай этого.

Хинде смотрел на него с удовлетворением.

– Ты уж извини, но я сразу перейду к финалу. – Он посмотрел на Ванью, схватил ее за волосы, отклонил ей голову назад и обнажил шею.

– Смотри внимательно, Себастиан. Это последнее, что ты увидишь.

Себастиан больше не чувствовал боли. Ничего не чувствовал. Он все полз и полз, но, похоже, сдвигался по миллиметру за раз.

Все будет кончено в любой момент.

Хинде занес нож, но тут от двери послышался голос.

Себастиану показалось, что там стоит Билли.

Билли. Что он тут делает?

Он услышал выстрел и увидел, как Хинде упал навзничь.

Потом все потемнело.

* * *

Себастиан ничего не помнил о поездке в «скорой помощи», о прибытии в больницу или об операции. Ничего. Первое, что запечатлелось в его сознании после того, как он видел падающего Хинде, – он открывает глаза в какой-то послеоперационной палате. Раны чертовски тянут и болят, и какой-то врач с чрезмерным энтузиазмом объясняет ему, что ему невероятно повезло, и затем углубляется в то, какие ранения он получил и какие, гораздо более серьезные, мог бы заработать. Себастиан прекратил слушать.

Он жив и поправится, ничего другого ему знать не требовалось.

У него брали анализы и осматривали его. Затем вошли Ванья и Торкель. Спросили, как он себя чувствует. Заполнили пустоты между ударами ножа и настоящим моментом.

– Ты огреб много дерьма? – поинтересовался Себастиан, обращаясь к Торкелю, который выглядел очень усталым. Вероятно, он вообще не спал.

– Еще нет, но день только начался.

– Извини.

– Я переживу. – Торкель пожал плечами. – Ванья в порядке, Ральф Свенссон и Роланд Юханссон у нас, а Хинде мертв. Ты же знаешь нашу организацию. Путь не имеет значения. Главное цель.

– Значит, вы взяли Роланда?

– Да, в другой украденной машине на пути обратно в Гётеборг. – Торкель замолчал, похоже, взвешивая, стоит ли продолжать. – Ты, наверное, помнишь Тролле Херманссона, – произнес он более подавленным голосом.

Себастиан немного выпрямился в постели. Он не ожидал, что имя Тролле всплывет. Сейчас. Когда все закончилось. Когда он уже чувствовал себя в безопасности. Но Торкель звучал так серьезно.

– Да?…

– Мы нашли его мертвым. В «Тойоте».

– Вот черт.

Торкель расстроенно покачал головой.

– Должно быть, он затеял какую-то самостоятельную слежку или что-то в этом роде. Не соображал, во что ввязывается.