Онлайн книга «Люди желтых плащей»
|
13:20 Мы так спешим, что едва не проезжаем дом Евы. Забитые досками окна в последнюю секунду замечает Женя. Кричит остановиться, и Арт даёт по тормозам. Барабанит антиблокировочная система, «Хаммер» замирает посреди дороги. Гул нарастает. Теперь его можно слышать, не напрягая слух. Мало-помалу однородное гудение обретает форму, разбивается на отдельные звуки: шипение проколотой шины, шкворчание жарящийся на сковородке картошки, дробный голос отбойного молотка. Десятков отбойных молотков. Сотен сковородок. Тысяч шин. Неожиданно в ужасающей какофонии появляется, точно луч света в тёмном царстве, живой звук. Это визг – пронзительный женский визг. И звучит он далеко от эпицентра инородного гудения, но близко к нам. Из Евиного дома. – Это они! – Женя хватается за дверную ручку. – Погоди, – говорю я. – Подготовимся. – У них проблемы! Ну, разумеется, у них проблемы. Разве может быть иначе. – И их проблем станут нашими, если не вооружимся. Так, я с Женей в дом. Витос, ты с нами. Арт, Михась, оставайтесь в машине. Если что, прикроете отступление. В лихорадочной спешке достаём ружья, распределяем патроны, пристёгиваем ножи. Крик повторяется. На сей раз ему аккомпанирует второй. Из дома доносится какой-то грохот, словно кто-то пытается вышибить дверь. – Там «прокажённые»! – Женя, не в силах больше ждать, открывает дверь. Ну, разумеется, там «прокажённые»! Разве может быть иначе! 13:33 Я выхожу на улицу, и в лицо сразу бьёт порыв сырого ветра. Вместе с ним ноздри наполняются неприятным резким запахом – нечто среднее между муравьиной кислотой и алкогольной блевотиной. Значит, Женя не ошибся: ядовитый циклон не ушёл. А может, пришёл новый? Думать над этим нет времени. Женя уже во весь опор мчится к дому. Витос за ним – в одной руке «Ремингтон», в другой топорик. Оббегаю машину и бросаюсь вдогонку. Гудение на улице настолько сильное, что я едва слышу собственные шаги. Теперь оно исходит как будто со всех сторон сразу, так что определить его источник совершенно невозможно. А значит, невозможно определить, откуда грозит опасность. Ударом ноги Женя распахивает калитку, и мы, один за другим, проникаем во двор. Недра дома сотрясаются под ударами чудовищной силы. Внутри визжат теперь безостановочно, лишь меняется тональность. Слов не разобрать, но смысл и так понятен. С оружием наперевес заходим в тамбур. Преодолеваем полутёмный коридор и останавливаемся перед дверью в гостиную. За ней отчаянные звуки борьбы, крики, визг. И утробное рычание, которое ни с чем не спутать. Диалект «прокажённых». – На счёт три, – шепчу я. – Раз. Два. Три! 13:35 Рывком распахиваем дверь и высыпаем в гостиную, размахивая ружьями во все стороны. Здесь ещё темнее, чем в коридоре – окна заколочены, свечи не горят. Примотанные к дулам фонарики помогают мало: световые пятна прыгают по стенам в эпилептическом припадке, лишь ухудшая видимость. Я полностью дезориентирован, от страха подгибаются коленки. Указательный палец невольно соскальзывает на спусковой крючок – ещё секунда, и я начну палить. Быстрее всех ситуацию оценивает Женя: – Сюда! Мы следуем за ним в дальний конец комнаты. Здесь дверь в спальню, где мы провели позапрошлую ночь. Лучи фонарей высвечивают спины девушек, прильнувших к антресоли, которой они забаррикадировали дверь. Ева и Саша. Первой нас замечает Ева. Оборачивается, и свет фонаря выбеливает пухлое лицо, словно висящее отдельно от тела. Девушка жмурится, прикрывает глаза ладонью. – Кто здесь… – Это мы. Дверь дрожит под очередным ударом. Звенит стекло в антресоли. – Кто мы? – Ваши неблагодарные гости. Лицо Евы вытягивается от изумления, она на секунду застывает в этой позе… потом отворачивается и снова налегает на антресоль. У неё за спиной замечаю подаренное нами ружье. – Помогите, что же вы! Саша почти не реагирует на наше присутствие. Девушка в таком шоке, что не удивилась бы появлению Ивела Книвела в своей звёздно-полосатой куртке верхом на байке. – Отойдите! – кричит Женя, вскидывая дробовик. – Сейчас мы их расстреляем через дверь. – Нет! Нет! – рыдает Саша. – Не стреляйте! – Да отойди ты! – рычит Витос. – Нет, нельзя стрелять! – срываясь на визг, объясняет Ева. – Там Лилит… 13:40 Дверь содрогается под новыми ударами, антресоль ходит ходуном. Мы тратим время впустую. – Нужно уходить, – говорю Еве. – Если она там, её уже не спасти. Ева качает головой, по щекам катятся слёзы. Она и сама не понимает, зачем держит дверь. Если она откроет её и попытается войти, это будет означать смерть для неё и Саши. Если бросит и кинется бежать, это будет означать смерть для Лилит. И только пока она удерживает её закрытой, Лилит, как кот Шредингера, ни жива, ни мертва. Из спальни доносится акустическая версия песни мёртвых – той самой, что бушует во всём инструментале на улице. Я прислушиваюсь – ни единой живой нотки. Потому что Лилит мертва. – Её больше нет! Её загр`ызли! – вопит Витос. – Сваливаем отсюда! – Уходим, уходим! – подгоняю я. – На улице машина. Саша с Евой рыдают в голос, мотают головами, отрицая реальность. Время тает. Женя подтягивает к двери огромный доисторический диван, кривые ножки царапают дощатый пол. Ну и силища в нём… В одиночку эту дуру не сдвинуть ни мне, ни Витосу. – Отойдите, отойдите! Отпихиваем девушек в сторону, и Женя придвигает диван вплотную к антресоли. Такая баррикада даст нам минуту-полторы. – Всё, уходим! – я хватаю Еву за предплечье. – Нет! Нет! – она пытается высвободиться, но как-то вяло. – Дашка! Дашка-а-а! – воет Саша. – Сваливаем отсюда! Быстро! Быстро! – Витос толкает Сашу в спину. Я тащу за собой Еву. Наше отступление прикрывает Женя. В коридоре обе девушки наконец поддаются и идут сами. Дверь в тамбуре открыта. За ней нас встречает душный, пахнущий прогорклой блевотиной воздух. Пересекаем двор и выходим на улицу. Кот Шредингера умирает. 13:52 Мы выбегаем на дорогу под первые, микроскопические капли дождя. Михась с Артом, точно пара часовых, охраняют машину с двух сторон. Организованно трамбуемся в салон, закрываем двери. Шлёп. Шлёп. Шлёп. По окнам «Хаммера» растягиваются тонкие дождевые слезы. Тёмная плёнка на стёклах обесцвечивает их, и только через не тонированное лобовое я могу видеть их окрас. |