Книга Всего один день. Лишь одна ночь (сборник), страница 38 – Гейл Форман

– Так в этом дело? Ты в колледже слишком много выпивала? – спрашивает папа.

Мелани начинает так хохотать, что бутилированная вода, которую привезла моя мама, брызгает у нее через нос.

– Извините, Фрэнк, вы что, Эллисон совсем не знаете? – Они продолжают смотреть вытаращенными глазами. – Во время поездки прошлым летом пили все, – взрослые просто в шоке. – Ой, да ладно! В Европе можно с восемнадцати! Так вот, пили все, кроме Эллисон. Она же – сама добродетель. А вы спрашиваете, бухает ли она в колледже? Это просто смешно.

Папа смотрит на меня, потом на Мелани.

– Мы лишь пытаемся понять, что с ней. Почему средний балл – два и семь.

Теперь пришел черед Мелани таращить глаза.

– У тебя два и семь? – она зажимает рот рукой. – Извините. – В ее взгляде удивление смешано с уважением.

– У Мелани три и восемь, – хвалит ее мама.

– Да, Мелани гений, а я идиотка. Теперь это подтверждено официально.

Мелани, кажется, уязвлена.

– Я учусь в Галлатине. У нас там все отличники, – как бы извиняясь, говорит она.

– Вот Мелани, наверное, пьет, – говорю я, совершенно в этом не сомневаясь.

На миг она занервничала.

– Естественно. Но не до отключки. Я же в колледже учусь. И пью. Как все.

– А я нет, – отвечаю я. – С учетом того, что в колледже Мелани все отличники, а в моем – все троечники, может, мне тоже стоит несколько раз забухать, и тогда мы будем на равных. Наверное, этот план получше, чем ваш дурацкий домашний арест с учебниками.

Я настроена решительно, хотя это и безумие, потому что я пива даже не хочу. Единственное, что мне нравится в этом ресторане, так это безалкогольная «Маргарита» – ее делают из свежих фруктов.

Мама поворачивается ко мне, как будто ловя ртом мух.

– Эллисон, у тебя проблемы с алкоголем?

Я бью себя по лбу.

– Мама, у тебя проблемы со слухом? Что-то я не уверена, что ты слышала хоть слово из того, что я сказала.

– Думаю, тебе стоит немного уступить, пусть выпьют пива с ужином, – говорит Сьюзан.

– Спасибо! – отвечаю я ей.

Мама смотрит на папу.

– Пусть девочки выпьют пива, – в порыве соглашается он, подзывает официанта и заказывает два бокала «Текате».

Это в некотором роде победа. Правда, пиво мне даже не нравится, так что приходится пить его маленькими глоточками из запотевающего бокала, к тому же мне не удается заказать «Маргариту», которую я на самом деле хотела.

…На следующий день мы с Мелани сидим у огромного бассейна. Мы впервые остались вдвоем с самого приезда.

– Мне кажется, надо сделать что-нибудь необычное, – предлагает она.

– Согласна. Мы приезжаем сюда каждый год, и все идет одинаково. Даже на одни и те же идиотские руины ездим. В Тулуме, конечно, красиво, но мы могли бы и что-нибудь другое придумать. Уговорить родоков съездить туда, где мы еще не были.

– Например, поплавать с дельфинами? – говорит Мелани.

Мы этого раньше не делали, но у меня на уме другое. Накануне я рассматривала карту полуострова Юкатан, которая висит в фойе, а также руины на материке, которые не входят в популярные маршруты. Может, мы сможем получше узнать настоящую Мексику.

– Я думала, что можно поехать в Кобу или Чичен-Ицу. Посмотреть на другие руины.

– Какая ты дерзкая, – поддразнивает меня Мелани и делает глоток чая со льдом. – Хотя я говорила про празднование Нового года.

– А… Значит, ты не хочешь танцевать макарену с Джонни Максимо? – Этот Джонни – уже никому не нужная звезда мексиканских сериалов, который теперь подрабатывает на курортах. Все мамочки от него без ума, потому что он красавчик и мачо и всегда называет их нашими сестрами.

– Что угодно, только не макарена! – Мелани откладывает книгу, что-то авторства Риты Мэй Браун ^[25], похоже на то, что это им задали, но подруга говорит, что нет. – Один бармен рассказал мне, что на пляже в Пуэрто-Морелос будет грандиозная вечеринка. Это местная традиция, но он говорит, что там много туристов. Но только такие, как мы. Молодежь. Там будет выступать местная группа, они играют рэгги, так необычно. В хорошем смысле.

– Да ты просто хочешь найти какого-нибудь мужика младше шестидесяти, с кем можно будет потискаться с наступлением полуночи.

Мелани пожимает плечами.

– Младше шестидесяти – да. Мужика? Может, и нет, – и смотрит на меня так странно.

– Что?

– Ну, я теперь типа с женщинами.

– Что?! – выкрикиваю я. – Извини. С каких это пор?

– Начала сразу после Дня благодарения. Была там одна девчонка, мы познакомились на курсе по теории кино, дружили, а однажды ночью это как-то случайно произошло.

Я снова оцениваю ее новую стрижку, кольцо в носу, волосатые подмышки. Все сходится.

– То есть ты теперь лесбиянка?

– Я предпочитаю не вешать ярлык, – говорит Мелани с некой нотой ханжества, как будто намекая на то, что именно я навешиваю на все ярлыки. Это она постоянно производит ребрендинг самой себя: Мел, Мел 2.0, библиотекарша в стиле панк-рок. Я спрашиваю, как зовут ее подружку. Она отвечает, что они это не так называют, но ее имя Занна.

– Ксанна?

– Нет, З. Сокращенно от Сюзанна.

Что, своими реальными именами больше никто не пользуется?

– Только моим не говори, ладно? Ты же знаешь мою маму. Она заставит нас всех «говорить об этом», а потом диагностирует, что это у меня такая фаза развития. А я еще недостаточно убедилась, что у меня все серьезно, чтобы подвергать себя этой пытке.

– Ой, о родительском анализе мне не рассказывай, умоляю.

Она приподнимает очки и поворачивается ко мне.

– Да, так в чем дело?

– В смысле? Ты моих родителей знаешь. Разве есть в моей жизни что-то, куда они не лезут? Сейчас у них, наверное, просто крыша едет от того, что не удается контролировать каждый мой поступок.

– Знаю. Когда я услышала, что тебя заставляют заниматься на каникулах, решила, что они в своем репертуаре. Думала, может, у тебя четверка с минусом. Но два и семь? Откуда?

– Ой, только ты не начинай.

– Нет. Я просто удивляюсь. Ты же всегда потрясно училась. Не могу понять, – она снова громко отхлебывает чай, лед в котором уже почти растаял. – Терапевт говорит, что у тебя депрессия.

– Твоя мама? Она тебе такое сказала?

– Нет, я слышала, как она твоей маме об этом говорила.