Онлайн книга «Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров»
|
– Удрал! – в сердцах выкрикнул Краев, опустив наконец пистолет с пустой обоймой. Выхватил из кармана платок, вытер лоб. Сапожникову показалось, будто что-то белое выскользнуло из кармана куртки Краева, вроде бумажка какая-то, но он тут же забыл об этом. Да и не все ли равно, что там выпало у этого маньяка? Не хватало еще услугу ему оказывать! Да пусть хоть все потеряет, как уже разум потерял! – Ну, его счастье, что мне сейчас не до него, – проворчал Краев. – Откуда он только здесь взялся, вроде не было здесь такого рыжего… Сапожников стоял столбом. Краев, кажется, совершенно не был огорчен тем, что только что убил двух человек, однако исчезновение какого-то невидимого пса его удручало! – Чего встали? – крикнул Краев. – Заходите внутрь! Все это не ваше дело! «Серега, Серега! – с тоской подумал Сапожников. – Что же с нами будет?!» – Наверх идите! – приказал доктор Краев. – Вон там лестница. Длинный коридор освещался одной лампочкой, настолько тусклой, что Сапожников едва смог разглядеть облупленные стены. В конце маячило что-то вроде громоздкого лифта, и Сапожников вспомнил рассказ Молотова о лифтерше, которая умерла со страху в этой кабине. Было неохота ехать в этом лифте… лучше уж пешочком! Но чем выше Сапожников поднимался, тем труднее становилось дышать. И не то чтобы здесь было жарко, скорее наоборот, откуда-то несло невероятным пронизывающим холодом, – но при этом царила страшная, леденящая духота, как будто кто-то вынимал воздух из груди. Честное слово, даже в морге, частым посетителем которого – по долгу службы! – был Сапожников, ему не было так безысходно холодно! Поднялись на второй этаж – и оказались в еще одном еле-еле освещенном коридоре, углы которого тонули в темноте. – Поверните налево, – приказал Краев. – Идите вон к той двери, рядом с лифтом. Сапожников послушался – и тут начались какие-то странности. Около стены никого не было, однако Сапожников не мог там пройти, как будто на полу плотной массой сидели люди или громоздились какие-то вещи. – Идите посередине, – буркнул Краев. – Осторожней! Не видите, что ли? – Чего не вижу? – изумленно оглядел Сапожников пустой коридор. – Ах да! – буркнул Краев и усмехнулся: – Ничего, в полночь увидите. А теперь стойте! Он осторожно обошел Сапожникова и, не отводя от него пистолета, стал отпирать какую-то дверь. Идиот! Он что же, решил, что Сапожников сбежит, оставив Серегу в его руках? Детей у него нет, что ли?! Хотя на какие-то родственные чувства Краев, конечно, способен. Во всяком случае, к своему покойному отцу, которого он, кажется, намерен… Пока Краев возился с дверью, Сапожников наконец смог его разглядеть. Краев был высок ростом, с темно-рыжими, вернее каштановыми, волосами, зеленоглазый. Он был бы даже красив, если бы не нездоровая, можно сказать – смертельная, бледность и жесткое, угрюмое выражение веснушчатого лица. Наконец дверь распахнулась. Сапожников остолбенел. Перед ним открылась небольшая комната с плотно зашторенными окнами. Посреди стоял стол, а на нем находилось обнаженное мертвое тело, в котором Сапожников сразу узнал труп заключенного Краева. Грудь его, после вскрытия милосердно зашитая, теперь была снова разверста и источала запах тления. Покойник лежал на голом столе. Комнату освещали четыре очень толстые свечи, которые, впрочем, уже почти догорели и оплыли, образовав огромные бело-желтые восковые лужи. Если эти свечи были зажжены прошлой ночью, когда сюда доставили похищенный труп, значит, они горели почти сутки… – Ну? – нетерпеливо воскликнул Краев. – Что стоите? Вложите его сердце туда, откуда достали! – Но контейнер у вас, – хрипло проговорил Сапожников. – Ах да! Краев подал ему контейнер. – Я не захватил перчатки, – сказал Сапожников. – Вы что, опасаетесь занести микробы в грудь мертвеца? – хмыкнул Краев. – Не смешите меня! Действуйте! – Не могу, – буркнул Сапожников, изо всех сил стараясь отдалить ужасную минуту, когда раскроется обман. – Что, клятва Гиппократа[9] не позволяет? – зло сказал Краев. – Ладно, вон там под столом лежит пакет со всякой медицинской ерундой. Бинты и все такое. Перчатки тоже есть. Действуйте! Вложите сердце на место, а потом зафиксируйте повязкой, чтобы не выпало, когда он встанет. Сапожников с трудом перевел дыхание. Он сумасшедший, этот Краев?! Он правда верит в возможность оживления своего отца?! Или у него все-таки есть основания верить в это?.. – Да вы, как я погляжу, не слишком удивлены? – насмешливо проговорил Краев. – Навели обо мне справки? И об этой больничке? Превосходно! «Навели, – подумал Сапожников. – Да слишком поздно…» Он надел перчатки, открыл контейнер и запустил руки в формалин[10]. Давно прошли студенческие времена, когда его тошнило от этого резкого запаха. Но сейчас опять затошнило – от страха. «Пожалуй, пропали мы с Серегой, – подумал он. – Грушин, конечно, этого мерзкого Краева рано или поздно найдет, но, боюсь, будет поздно… А жене-то я так ничего и не сказал – ни где Серега, ни куда я еду. Ох, как она все это переживет?..» – Ну, побыстрей! – крикнул Краев, задыхаясь от нетерпения. Сапожников достал из формалина сердце с удаленным участком омертвевшей во время инфаркта мышцы и разрезом на артерии там, где ее закупорил смертоносный тромб, и вложил в разверстую грудь трупа. – Бинтуйте, бинтуйте! Руки у Сапожникова настолько похолодели, что он даже не ощущал холода мертвого тела. Наконец грудь того, кто раньше был заключенным Краевым, была забинтована. – Берите его за ноги, я возьму за плечи, – приказал Краев. – Нужно переложить его вот на эту каталку. Потом повезем в пятый угол – и… Сапожников повиновался. Кажется, он еще никогда в жизни не поднимал груза тяжелей, чем это тело! Наконец труп кое-как водрузили на каталку. – Ну, давайте! Везите! – Погодите, – покачал головой Сапожников. – Вы требовали привезти вам сердце отца. Я привез. После этого вы обещали отпустить моего сына. Ну? Где он? Краев, напряженно смотревший на него, вдруг вильнул глазами в сторону. Это длилось лишь миг, но чутьем, обострившимся до невероятной степени, как оно всегда обостряется у людей, находящихся на грани смерти, Сапожников внезапно понял, почему Краев застрелил тех людей около крыльца больницы. Потому что они упустили Серегу! Потому что Серега сбежал! |