Онлайн книга «Повести (сборник)»
|
Как всегда, новости принесла баба Катя. – Ну и шо? Подлечат его – и ладно… Дед Семён был оптимист, врачам не верил и лечился народными средствами, составлял растирки и настойки на самогоне, какой ему поставлял специалист по этому делу кум Спиридон. – Подлечат-то подлечат, вот стерва опять за старое взялась… Бабка что-то узнала о Виктории, которую она по-другому и не называла. – Кто это тебе натрепался? – Дед не спешил согласиться, да и не хотел отрываться от экрана. – Да ты, старый, только послушай! Это твоего дружка покойного, царство ему небесное, Степанова вдова сказала. Да ты её знаешь! Варька… Баба Катя понизила голос, но Стас уже приник ухом к известной ему передающей точке, электрической розетке. – Варька своими глазами видела, как Виктория прямо с работы села в зелёного «Жигуля» врача ихней поликлиники. Очкастый такой, и путём не побритый. – Это счас модно, – дед хихикнул, – молодой, значит. – Ну да! Она молодыми дюже интересуется… Бабка замолчала, а музыка стала громче – дед опять переключил своё внимание на очередное телешоу. Обида за отца кольнула Стаса. Он не пойдёт в больницу, не станет пересказывать отцу то, что одна бабка другой наговорила. Тут нужны факты… факты. Фотоаппарат может предоставить факты. Не «что попало» будет фотографировать Стас. Он достал фотоаппарат из стола, нашёл инструкцию и углубился в чтение. На счётчике кадров цифра «3», кадров ещё много. Аппарат будет в кармане. Стас представил, как он скрытно фиксирует поступки ненавистной Виктории, изобличающие её в измене. * * * Стасу нравилось жить здесь, в старом доме, окружённом фруктовыми деревьями, с комнатами прохладными летом в самую жару и тёплыми зимой. Это будет его дом, потому что он единственный наследник. Младший брат умершей матери погиб в Афганистане, не успел завести семью. О нём осталась память в виде нескольких школьных фотографий и одной оттуда, из той непонятной чужой войны. Стоит его дядя с двумя друзьями, обнимающими его за плечи как в танце «сертаки». «Вот этот парень из Москвы, а другой, узкоглазый, из Сибири», – говорила бабка Катя, показывая ему снимки. «Похож ты, Стасик, на Дениса…». То, что у отца осталась просторная трёхкомнатная квартира, Стаса не волновало, и он был согласен из неё выписаться и прописаться к деду. Как-то, когда он был в гостях у отца, Виктория накрыла праздничный стол, объяснив это именинами главы семьи, была необыкновенно ласкова и поддакивала рассуждениям отца по поводу прописки у деда. – Ты понимаешь, – говорил отец, – случись что, наследовать дом для тебе будет большая волокита, а тут получишь наследство сразу… – Да-да, Стасик, – Виктория щурила серые глаза, изображая расположение к Стасу, – бюрократия наша замучает… Она подкладывала сладости в тарелку Стаса, пододвигала вазы с фруктами. – Ты, Стасик, приходи с паспортом, когда я или папа будем дома, сходим и всё оформим. Отец, захмелев, слушая Викторию, согласно кивал головой. Услышав от Стаса подробности разговора о прописке, бабка Катя всплеснула руками: – Это стервы затея! Видит, что Пётр не долго протянет, хочет избавиться от тебя и всю квартиру оттяпать! Отцу твоему по его болезни пить нельзя, а она ему, небось, водку всё подливала. Вот, помяни моё слово, опять он попадёт в больницу. – Ты, Стас, скажи отцу своему, что я прописывать тебя не буду. Я тебя в завещание написал, как наследника. В той квартире свою долю не упускай, пригодится. Стукнув кулаком по столу, дед помолчал. – А лучше, если бы Пётр развёлся с этой, прости господи…. Стас и не думал перечить деду. Долго в ту квартиру не ходил. Отец действительно лёг на обследование. Права оказалась бабка Катя. * * * Виктория поняла, что мальчишка не будет выписываться, и что это его настроила бабка Катя, разрушив её планы. Третий год жизни с Петром был уже невыносим для Виктории. Три года тому назад, когда невзрачный, не старый ещё мужчина стал настойчиво добиваться её внимания, она сначала отшучивалась, улыбаясь как и всем больным, приходящим в регистратуру, а потом, познакомившись с его судьбой – а заодно и с его медицинской книжкой, – сделала для себя некий вывод. К тому же, врач-онколог, близкий её знакомый, то ли ошибочно, то ли специально, чтобы отпугнуть Викторию от соперника, сказал, что жить этому чахлику не более года осталось, и тем самым подтолкнул Викторию к «плану-перехвату». Виктория согласилась сходить с Петром в кино, потом посидела с ним в кафе, потом побывала у него дома. Когда увидела ухоженную квартиру, добротную мебель, решила бесповоротно: будет Пётр её. Стала законной женой и владелицей квартиры, если бы не это отродье, Стас. Один год Виктория ещё терпела постоянное нытье Петра, беспомощное барахтанье с ним в постели, после чего у неё сутки болела голова, мышиную мордочку пасынка, везде сующего свой нос. Обманул её онколог, или сам обманулся. Пётр повеселел, поздоровел даже. Не входило это в стратегические планы Вики. Она уже не стала скрывать своего истинного отношения к мужчине, которого не любила, всем своим поведением подчёркивала своё пренебрежение, и Пётр начал пить. Появилась у неё формальная причина обвинять Петра, унижать и оскорблять. Пётр лёг в больницу, и Виктория была уверена, что это начало его конца. Почти открыто она стала встречаться с Никитой Петровичем, молодым врачом-травматологом. * * * Потрёпанный «жигуль» зелёного цвета стоял в ряду нескольких машин неподалёку от задних дверей поликлиники. Он смотрелся бедным родственником на фоне иномарок. Стас занял позицию на скамье у двери. Он был уверен, что Виктория его не узнает из-за своей близорукости, а врач его не знает. Фотоаппарат, как игрушку, Стас перебрасывал с руки на руку, иногда прицеливаясь в заходящих в двери. Он так увлёкся этой игрой, что пропустил момент выхода Виктории с бородатым узколицым человеком в очках. Она что-то увлечённо говорила бородатому, а тот кивал в ответ. Она держала его за руку, улыбаясь, заглядывала ему в лицо. Стас, не маскируясь, щёлкнул посадку Виктории в машину – бородатый открыл перед ней дверцу. Машина поехала в противоположную от квартиры отца сторону, к центру. Может быть, там квартира бородатого? Дома Стас вертелся около бабы Кати, надеясь, что она начнёт разговор с дедом про «стерву» и назовёт адрес бородатого. Баба Катя была увлечена закаткой помидоров в банки и только посапывала. На плёнке фотоаппарата было всего три вполне невинных кадра, что явно недостаточно для предъявления Виктории обвинения в супружеской измене. Стас готовился к экзаменам, но ещё раз пощёлкал кадры у дверей поликлиники, такие же невпечатляющие, как и в первый раз. «Жигуль» опять поехал к центру. Стас зашёл во двор своего дома, в котором давно не жил, и сел на скамью детской площадки. В песочнице возились дети, бабушки, молодые мамы бдительно следили за малышней. Стас держал в поле зрения двери своего подъезда. |