Онлайн книга «Большая книга ужасов 2015»
|
Но никто еще не разгадал загадку сфинксов. Они самые древние существа на улицах Питера. Им больше трех тысяч лет. Может быть, они видели, как воды Нила стали красными и на черные земли пали десять казней египетских. А теперь они видят лед на Неве, нескончаемый поток машин и тени питерских мертвецов. Сфинксы до сих пор защищают город от гнева воды. Конечно же, поговаривают и о мистической связи, возникшей между Санкт-Петербургом и Фивами, между Невой и Нилом. Согласно первоначальному проекту между двумя сфинксами хотели установить гигантскую статую бога Осириса. Полуобнаженный, он восседал на огромном каменном троне, ожидая, когда к нему на суд потянутся тени умерших. Осирис, по замыслу автора, выступал покровителем художеств и искусств, потому и намеревались поставить его напротив Академии художеств. Но ведь известно, что Осирис – царь мертвых, его предназначение – вершить суд над тенями умерших. Есть легенда, что в конце весны и в конце осени, в самые светлые и самые темные ночи, сфинксы слезают с гранитных постаментов и переплывают реку. Куда они отправляются – никто не знает. Те, кто видел шагающих по улице сфинксов, по слухам, сразу сходят с ума. Они уже ничего никому не расскажут. Но есть люди, которым удавалось мельком увидеть огромную тень, заглянувшую в окно, или услышать, как она царапает стены когтистыми лапами. Следы когтей растворяются в кирпичах к утру. Говорят также, что священные кобры на головах сфинксов порой оживают, извиваются и шипят что-то звездам на своем змеином языке. * * * Девушка остановилась на мосту, ветер трепал ее длинные рыжеватые волосы, дергал полы светлого плащика. Она нервно поправила сумочку на плече, всмотрелась в ночную реку. Как порой холодно на реке. Ветер, ветер… На всем белом свете. Ветер остужал лицо, забирался в рукава ветровки. Внизу у быков моста Нева закручивалась в водовороты, сплеталась в жгуты. Качались отражения фонарей на поверхности, за спиной проносились машины. Скоро мосты разведут… Она подошла к гранитному бортику. Было пустынно. Днем еще ходят, фотографируются, а ночью кому охота пешком на мост лезть? Гранит холодный. Она легла на него животом. Недавно снилась умершая бабушка, шевелила в тишине губами, а она кричала в ответ: «Бабуля, не слышу! Ничего не слышу!» Та беззвучно плакала. Сверху падали огромные хлопья тополиного пуха, заметали город. В пуховых гнездах дремали серые дома, чуть светились синим огнем окна. А внутри, если присмотреться, все комнаты были забиты пухом, и у спящих чернели страшные разинутые рты. Раньше говорили – не дай бог, попадешь в пухлый час. Вода внизу завораживала, водовороты то исчезали, то снова выныривали из глубины. Рыженькая обернулась – показалось, что кто-то встал сзади, – но пуст был мост, никто не шел мимо. Только ветер и вода внизу. – Бабушка, ты меня слышишь? – Бабушка не слышит, – отозвался вкрадчивый голос за спиной. – Ты тут совсем одна. Она не стала оборачиваться. Последний месяц ей снились страшные сны. Белое лицо с той стороны окна. Ползущие по подушке рыжие волосы. Черная земля на страницах любимой книги. Плюшевый мишка с оторванной головой. Перевернутый портрет бабушки на мокрой стене. – Бабушка-а-а-а, я боюсь! – всхлипнула она в пустоту. – Не бойся, – голос стал нежнее. Мимо, вертясь, пролетела тополиная пушинка. – Посмотри вниз, просто посмотри вниз… Она увидела, как в неверном свете фонарей речные струи складываются в огромное лицо. Два черных водоворота вращались на месте глаз, а белая пена растягивалась в зубастой улыбке. Водяной человек поднялся ей навстречу, разевая черный текучий рот. Она дернулась – и полетела сквозь ветер вниз. Сердце ее разорвалось еще до того, как рыжие волосы коснулись воды. * * * Под утро Питер становится пустынным и тихим. Около четырех с улиц исчезают прохожие. Машины, конечно, шарахаются туда-сюда по центру, но все равно город глух и одинок. Макс с Ильюхой как раз возвращались пешком с вечеринки, дурачились на пустой улице. Макс щелкал фотиком, Ильюха охотно позировал. – Айда к сфинксу! Лезь туда. Супер картинка будет. – Супер! – У-у-у, какая киска… Эй, киска, сожри сосиску! Они долго по очереди кривлялись у статуй. Вспышка била в глаза. – Давай у этих еще зверюг. Шо за твари? Химеры? – Грифоны. – Эй, грифон, сожри айфон! Спустились к бронзовым грифонам пониже. Тут, у воды, было свежо, волны терлись о длинные ступени. – Слушай, давай я на эту крылатую собачку верхом сяду. – Во тема! Тагил рулит! – Круть…ммааааа! А-а-а! Макс выронил фотик от неожиданности. Илья, визжа, сползал с грифона. – Ты че? Эй! Че за приколы?! – Валим! Ильюха проворно, на четвереньках, ломанулся вверх по лестнице. – Очумел?! – Она смотрит!.. На меня!.. Она… там! Макс уставился в морду сфинкса – кто она? куда смотрит? – но Ильюха, подвывая, ткнул рукой в воду. У ступеней качалось что-то длинное, вроде бревна. Потом Макс разглядел белое лицо с ямами глаз, змеящиеся по щекам волосы, водоросли… и сам взвизгнул: – Трупак! – Ут-топ-лен-ни-ца! – лязгнул зубами Ильюха. Макс подхватил фотик, перегоняя друг друга, парни бросились подальше от проклятого места. И снова на набережной стало тихо. Только машины неумолчно гудели неподалеку да плескала о ступени вода. А потом по стене скользнула огромная черная тень. * * * Утром в пятницу Ника первым делом полезла смотреть, в Сети ли Тишка. Мама неслышно заглянула к ней в комнату, увидела, что дочка азартно стучит по клавишам, и тихонько, с облегчением, прикрыла дверь. А Ника увлеченно выстукивала: «Высокий, на целую голову выше меня, представляешь, а глаза – чума всей бабки! бабка всей чумы! Он меня давно заметил… тьфу, это даже не важно. Вечером мы…» «Ой, у меня завал сейчас, но час после музыки твой», – отозвалась Тишка. «Ага, заметано». «Я тебя очень жду, расскажешь все!» «Да я просто лопну, если не расскажу!!!» * * * После музыкалки Тишка всегда могла отговориться тем, что у нее еще сольфеджио или специальность. Тогда ее забирали на час позже. Подруги встречались в вестибюле и убегали в конец коридора, в маленький потайной тупичок с широким продавленным креслом. Лучшее место, чтоб поделиться секретами. Тишка с круглыми от любопытства глазами плюхнулась в кресло, а Ника, волнуясь, ходила туда-сюда и говорила, говорила… Тишка сыпала вопросами: какой он? в каком классе? ну хоть примерно? наверх полезла?! вот ты крейзи… боже, как страшно! а потом? луна-а? да ладно! честно? а вы целовались? львица на доме? окно без света? сегодня вечером? ой, Ника-а-а-а-а… |