Онлайн книга «Другая женщина»
|
– Знаю. А ты ее Варей называешь? – Нет, мамой. Потому что она вправду мама. Лучше не бывает! – А почему ты думаешь, что у нас с Андреем… – Потому что вы с ним – как пазлы! Ты умеешь пазлы собирать? – Умею, но не очень люблю. – Я тоже не очень люблю, но мне надо – мелкую моторику развивает. Вот и вы друг другу подходите, как правильные пазлы. Ты же знаешь, что люди все разные? Вот мама – ей надо всех в кучку собрать, у нее любви много, очень много! И сил много, она тратит-тратит, а не кончаются. А у меня – мало. Сил мало. Я с людьми устаю быстро. Мне надо одной побыть. Я могу быть одна. Даже люблю. А мама не может. И дядя Андрей не может. Он так давно один живет, устал. Он поэтому и к нам все время ездит – нас много, мы его любим! – А я? Могу быть одна? – Ты можешь. Ты не устаешь одна. Ты сильная. Но тебе обязательно нужно любить кого-нибудь. – Да, обязательно нужно… – Тебе кажется, я слишком взрослая, да? Но мне надо быть умной, ты же видишь – я не могу бегать, прыгать, я даже пишу с трудом, на компьютере у меня лучше получается. Зато читаю много. Вот и умная. – А сколько тебе лет? – Почти десять. У них за спиной открылась дверь, и появилась слегка запыхавшаяся Варя: – Ой, Ириш, ты здесь! А то Андрей тебя потерял! Люш, ты бы пошла, поела, а, зайка? Никогда есть не хочет, такое наказание! Давай-давай! Я там тебе накрыла. – И Варька легко подняла Люшу со стула, чмокнула в макушку, поставила на ноги и легонько шлепнула по попке. – Ну, ма-ама! Я же не маленькая! Я сама! – А я что? А я ничего! Я тебе ускорение придаю, и все! Пойдем, Ириш, ты мне поможешь, ладно? Ничего, что я на «ты»? – Ничего. Нормально. Они спустились по лестнице, но внизу Варька приостановилась: – Подожди-ка! А галерею нашу тебе Андрей показывал? – Нет, не успел… – Пойдем! Вот смотри! – На одной из стен было развешено множество фотографий в разнокалиберных рамочках. Ирка узнала Варю с Глебом, детей… А где же… Андрей говорил, есть их с Таней фото… – Андрея-то узнала? Вот он, с женой. Ты знаешь про Таню? – Да, знаю. Ирина напряженно вглядывалась в фотографию: Андрей – помоложе, чем сейчас, никакой седины и в помине нет. А Таня красивая, очень! Удивительное какое лицо, словно… словно летящее! Брови вразлет, глаза, губы… Лицо как взмах крыла! Птица, только… раненая. В инвалидной коляске. На фоне пряничного домика. – Это я их снимала, незадолго до Таниной смерти. – Какая она красивая! Кого-то мне напоминает, никак не могу понять… – Она на одну французскую актрису похожа, Андрей говорил, я забыла. Фильм был такой знаменитый – «Мужчина и женщина». – Анук Эме! Да, что-то есть. А какая болезнь у нее была? – Рассеянный склероз. Тяжелая штука. – Господи… Бедная Таня… – Да. И бедный Андрей. А ты давно с ним знакома? Почему он тебя раньше к нам не привозил? – Ну-у… Вообще-то мы только сегодня познакомились. – Ирка страшно покраснела, прямо до слез, а Варя так и села: – Как сегодня?! Да быть этого не может! Вы с ним так смотритесь, словно… Ну ничего себе! Вы даете, ребята! Господи, да ты что?! Ты что плачешь-то?! Ириш, ну что ты? – Ты думаешь, я легкомысленная, да? Но мы с ним давно! Чуть не полгода! Мы в одном кафе виделись… по утрам… почти каждый день! А сегодня вот решились, наконец… – Это что, полгода переглядывались только? Ну, это как раз на Андрея похоже. А я-то удивилась, что он вдруг такой прыткий! Ириш, да не переживай ты так! Ну что ты в самом-то деле? – Я боюсь! Понимаешь, я обожглась очень сильно в замужестве, теперь всего боюсь! Я три года совсем одна, вообще от всего отвыкла! – Это понятно. Я тоже… обжигалась. Ничего, жива. Мы, бабы, живучие. Крылышки опалила, подумаешь! Новые отрастут, ничего. Что ж теперь, и не жить? Всю-то жизнь под одеялом не пролежишь, вылезать придется. Не бойся, Андрей очень хороший человек, правда! Зануда, конечно, и на работе зациклен, а так – очень хороший: надежный, верный… – И никакой он не зануда! – А-а! Вон чего! Так ты ж влюбилась, подруга! Ну во-от, что ж такое-то… Ирка совсем расплакалась, и Варя обняла ее, утешая: – Да ладно тебе! Это ж хорошо, что влюбилась. А он-то – просто по уши, я ж вижу. Послушай: оставайтесь ночевать, правда. А то вы еще полгода будете вокруг да около танцевать! Ну что вы сейчас в ночи поедете, только маята: куда ехать, к кому? Или вообще не надо, или надо? И боязно, и хочется! Одна мука! Ира невольно рассмеялась: – Ой, Варька! Неудобно же, как ты не понимаешь! – Неудобно знаешь что делать? Штаны через голову надевать! Тут вы на нейтральной территории, оба в одинаковом положении, а если у него – ты начнешь дергаться, у тебя – он. Я вас в старом доме помещу, одни будете, постелю в разных комнатах. А дальше – все от тебя зависит. Как ты захочешь, так и… – От меня?! А разве не мужчина… – От женщины все зависит, всегда. Чего она хочет и что позволяет. И потом, нам-то – проще! – Чем это?! – Как – чем? Мы-то всегда можем, раз – и полетела! А у них технические сложности бывают… при взлете. То закрылки не открылись, то шасси не убирается, то трап не поднимается. Ну, ты что, как будто замужем не была! – У моего всегда всё… поднималось, – мрачно сказала Ирка. – Повезло тебе! – Да уж! Так повезло, что дальше некуда. – Ириш, Андрей-то еще больше боится, я точно говорю! Ты подумай, он шесть лет уже один, да и при Тане… сама понимаешь. – Он мне сказал, да. Но я не думала, что так буквально – один, без никого. Шесть лет! Он же… не монах какой! – Ну, может, кто и был, я свечку не держала. Но это все не для него – случайные связи, всякое такое. Он очень семейный, правда. Детей ему надо, теплый дом, понимаешь? Не повезло ему с женой, это да… – Ну, ей-то больше не повезло вообще-то! – Ириш, не в том смысле не повезло, что Таня заболела. Не любила она его. – Как… не любила?! – Так. Я знаю. Он тебе расскажет, если сможет. И вообще-то хорошо, если б рассказал. Надо ему… освободиться от этого. Ну что, останетесь? – Не знаю… Как я об этом Андрею-то скажу? Что он подумает?! Может, он и не хочет вовсе… – Ну конечно, не хочет! Он на тебя смотрит, как кот на сметану! Целовались уже? – Да-а… – И как? – Хорошо-о… |