Онлайн книга «Контрольная с чужими»
– Не томи. Что там случилось? – потребовал дядя Сережа. – Откуда же мне знать? Догадками могу поделиться, но лучше подождать, когда все станет точно известно. – Нет уж, делись своими догадками, а то тут эпидемия раскисания мозгов начнется, – пригрозил Левченко. – Хорошо, – согласился Семка. – Если верно, что Отражения или сам Узел оставляют след в сознании, то вполне возможно, что между узлом и человеком возникает устойчивая связь. И человека начинает тянуть туда. Юстина еще после первого исчезновения заявила, что ненавидит меня, а после второго ко мне вообще стала относиться как к врагу. Потому что снова увидела то, чего я ее лишил, но не смогла туда попасть или там остаться. А когда они вчетвером стали сторониться не только меня, но вообще всех, у меня возникли подозрения… – Что в том коридоре расположен узел миров? – спросил Серегин. – Который как и тот, в Аквариуме, проявляет себя не все время, а в определенные периоды? – И что Юстина под воздействием всех последних событий этот узел почувствовала и в нем побывала, – закончил Кольцов. – А может, он ее подманил как-то. – Получается, что они хотят уйти через Узел в один из миров, – заговорил полковник Ковалев. – Но как Юстина сумела остальных ребят подбить? Самых рассудительных к тому же. – Самый рассудительный у нас я, – серьезно сказал Войцек. – Но все равно не понятно, с чего это Джон, Инеза и Ким на такое пошли? – Про саму Юстину тоже непонятно, – тихо произнесла Алена. – Ну будь здесь только Семен, которого она изначально не переваривала. А то ведь от всех ушла и других подбила. – Это-то более или менее понятно, – заявил майор, закончивший слушать по рации доклады от часовых, но не потерявший нить обсуждения. – Эта четверка сильнее всех отстала в развитии своих способностей. Скорее всего по той причине, что боялись их развивать. И все остальные им стали казаться… – Ну вот, вы еще скажите, что мы и вам монстрами кажемся! – обиделся Семен. – Ты-то точно будешь им казаться до тех пор, пока прическу уставную не сделаешь… А если всерьез, то все ваши когти и прочие превращения могут показаться со стороны вещью ужасной. Особенно для таких рьяных католичек, как Инеза. Ну и для умеренных вроде Поборски. В какой мере Кагава с Кимом это мнение разделяют, не так и важно – не могли же они девушек одних оставить. – Товарищ полковник, там огневик! – доложил со своего поста Ручей. – Пропустить? – Пропускай, – приказал полковник. – Прервемся, товарищи. Пусть Семен со своим агентом втайне пообщается. – Зачем втайне. Пусть он всем все расскажет и покажет. «Беседа» продлилась почти час. Очень многое огневик словами объяснить не мог, показывал картинки, но и они требовали объяснений, огневик начинал подыскивать верные образы, далеко не всегда зрительные, а нередко просто абстрактные. А когда все поняли почти все и переспросили еще десять раз, то некоторое время не могли и слова сказать. – Оно вон как можно было! Ну Юстина! Ну удружила! – обиделся дядя Сережа. – Нет, мы что, должны были этого Лизуна оставить сожрать всю эту планету? – возмутился Войцек. – Нет, конечно. – Юстина не очень и виновата, – добавила Эльза. – Я сама некоторое время была сама не своя. Чем это могло бы закончиться… А Лизун посильнее моего Рыжего наглеца оказался. – А я все ж таки полагаю, – не согласился майор, – что главным тут было не влияние извне, а чисто психологические причины и накопившееся нервное напряжение. Вы все провели длительное время в постоянном и очень тесном общении друг с другом. Вместе сражались, исполняли рутинную работу, ели, спали. Независимо от того, нравится вам этот человек или нет, не имели возможности даже на время с ним расстаться. Прибавьте постоянное огромнейшее давление на психику самой ситуации в целом. Так что нервные срывы, стрессы, депрессии должны были бы проявиться в самых причудливых формах. – Да, – поддержал Эльзу Кольцов. – Они же не мешали с Лизуном воевать, даже участвовали! А ту «программку», что в головах у них прописалась, огневик обещал вычистить! – Отставить разговоры, – остановил всех полковник. – Мы успеваем до семнадцати часов? – Запросто, – пообещали хором Настя, Войцек и Кольцов. – Сворачиваемся и спешно выдвигаемся. Песок Верхнего лагеря во многих местах спекся в стекло. Черная стеклянная пленка хрустела под ногами, словно тоненький лед. Гроты, бывшие Спальный, Столовый и Бассейн, осмотрели лишь на предмет наличия в них опасных зверей, хотя после огненного смерча, здесь прогулявшегося, еще не скоро кто-то сюда сунется. Дальний грот, где недавно стоял ледяной городок, доставивший столько радости, стал неузнаваем. Не уцелел ни один сталактит или сталагмит. Зрелище было печальным, но не настолько, чтобы проливать слезы. – Чих, перестань чихать! – потребовал Семен. – А вы не топчитесь, пыль поднимаете, самим же ею дышать. Который час? – Половина пятого, – подсказал Серегин. – Доцент! – укоризненно произнес майор Кузьмин. – Виноват. Шестнадцать тридцать шесть. Сорок одна минута до часа «Ч». – Все ясно, – сказал полковник. – Распределиться всем дальше по коридору. После обвала камней, чтобы присесть, достаточно. И чтобы тихо себя вели. Дождавшись исполнения приказа, он спросил: – Настя, как там наши? – Поднимаются. Через час должны добраться. – Очень хорошо. Огневик где? – У входа залег. Семен сел, подложив под себя вещмешок, и провалился в Узел. Да, тот должен был открыться через сорок минут, но на Семке был отпечаток узла Аквариума, и в нем сидели знания, которыми поделились с ним огневики. Он постоял на краю, разбираясь в путанице миров и отражений. И вдруг сердце у него бабахнуло, словно в груди граната взорвалась. Этот мир не был ярким или как-то по-иному привлекательным. Зато был настоящим, живым миром, а не каким-то отражением. Заснеженная равнина с кривыми полузасыпанными снегом деревцами. Они, наверное, всего-то по пояс ему будут. Большинство с коричневыми стволами, ветками с редкими пучками игл. Некоторые без иголок и листьев. Стволы тоже скрученные, норовящие прижаться к земле, чтобы не так било поземкой. Вон как от ветра трепещут белые тонкие, как папиросная бумага, кусочки коры. Да уж, малопривлекательное местечко. Семен отчего-то долго не мог припомнить, как такое место называют. Пока не увидел небольшого с пушистым белым мехом и пышным хвостом зверя, рывшегося мордой в сугробе. Тундра! А зверя зовут Песец. Полярный родственник нашего Лиса Лисицина. Ему так захотелось сделать шаг под обжигающий морозом ветер, шагнуть и никогда больше не возвращаться сюда, что он едва смог удержаться. Себя удержал, а слезы нет. Так и вернулся в каменный коридор с дорожками на щеках. Но там было темно. |