Онлайн книга «Я живу в этом теле»
|
– Ну, Аркадий… вы тоже вроде бы жаловались. – Умом я понимаю, – отозвался он. Неподдельная тоска прозвучала в красивом бархатном голосе. – Но ум – это компьютер… А ощутить? Я ведь ощущаю разницу в размерах муравья и слона! А здесь словно упираюсь в некую стенку. В то же время… Голос его слегка изменился. Я, чуткий ко всему, словно с меня содрали кожу, спросил настороженно: – Что в то же время? – В то же время… – выговорил он с трудом, – дважды меня посещало ощущение… еще в детстве!.. но помню доныне это странное, почти нечеловеческое чувство… что я близок к пониманию чего-то необыкновенно важного… не могу даже выговорить! Необыкновенно важного, и… это странное ощущение необыкновенно, просто непостижимо огромного. С того времени я и занялся астрономией, астрологией, изучаю все оккультные науки… хотя наукой их назвать, конечно же, – оскорбить подлинных ученых. – Ну и… Плечи его опустились. Голос стал хриплым: – Ощущение не повторялось. Хуже того, даже воспоминание стало меркнуть, как будто кто-то вопреки моей воле и стараниям удержать… вытирает его из памяти! Я же говорю, что не могу даже Землю ощутить круглой! Чего уж проще? – Да-да, – согласился я торопливо, глаза опустил, чтобы астролог не заметил ужаса, который ношу в себе. – Вернемся к нашим… э-э… женщинам?
Далеко за полночь Аркадий с Людмилой вышли проводить нас до метро. Звезды сияли, вымытые, блестящие. Я страшился поднимать глаза, но все же украдкой, словно меня кто-то заставлял, поглядывал в эту угольно-черную бездну. Небо как небо, звезды как звезды: даже ощутил смутное разочарование, что не чувствую того внезапного страха, такого нечеловечески огромного и леденящего. И все-таки… снова, как в далеком детстве, внезапно заметил, что не все звезды похожи на льдинки: на самом деле одни красноватые, другие с голубым оттенком, есть оранжевые… Стали видны даже мелкие, словно над Москвой все предприятия прекратили загаживать атмосферу, а на автомобили установили очистители воздуха. Наши подошвы ступают по подошвам двух таких же существ, что шли в близком, но неведомом антимире. Нас разделяет тонкая пленка мокрого асфальта, в котором так же точно отражаются огни реклам, высотные дома и даже темное небо с далекими звездами. Я скосил глаз вниз, а мой зеркальный двойник с таким же напряжением начал всматриваться в меня. Рядом с ним двигается существо, которое смутно чувствует единство со всей Вселенной, чувствует на биологическом уровне, только чуть обостреннее большинства существ планеты, а вот мой двойник, судя по его виду, уже не только чувствует, но и осознает это единство. Аркадий часто посматривал вверх, голос прозвучал восторженно: – Какое небо!.. Не часто природа нас балует таким зрелищем в большом городе. – Редкость, – согласился я. – Я только на даче могу полюбоваться небом, – сообщил он. – А еще лучше, когда навещаю дедушку с бабушкой. У них на Севере небо такое чистое!.. Огромный звездный купол выгнулся исполинской перевернутой чашей. Мир накрыт от горизонта до горизонта, а звезды подмигивают, шепчутся, я почти слышал их голоса. И хотя знал: звезды светят ровным холодным светом, а мигание – всего лишь преломление света в многослойной атмосфере, все-таки мигающие звезды чем-то уютнее, человечнее, ближе, роднее… За нами, чуть приотстав, шли Людмила и Маринка. Они щебетали о фижмочках на платьях, пряжках на туфлях и прочей шушере, под ними в мокром асфальте тоже двигались смутные тени. На этот раз мы с Мариной побывали у астролога уже по моей инициативе. Я снова посмотрел на звездное небо. В правой части свода смутно улавливалось некое неудобство. Почти эфемерное, исчезающее, но, когда повернул голову и бараньим взглядом уставился в ту часть неба, смутное чувство неблагополучия пахнуло, как холодным ветерком. Аркадий проследил за моим взглядом: – Что-то интересное? – Да так, – пробормотал я. – Честно говоря, в детстве знал два десятка звезд, а теперь могу отыскать разве что медведиц да Утиное Гнездо. Незнакомое небо… А что вот там, где две такие яркие звездочки, а чуть левее пять или больше мелких? Как пыль, ничего не различу… Он всмотрелся: – А, этот квадрат случайно знаю. А что там заинтересовало? – Да так, – сказал я с некоторой заминкой. – Какое-то чувство неблагополучия. Как будто там кошка попала под машину. Или воробей выпал из гнезда на асфальт. Я засмеялся, Аркадий тоже хохотнул, вежливый, но глаза стали серьезными: – Кошка под машину?.. Интересно. – А что не так? Он задрал голову, а шаг замедлил, чтобы не шарахнуться лбом о фонарный столб. Бледное лицо было обращено к небу, мне показалось, что по желтой, как у мертвеца, коже бродят тени от звезд. – Интересное видение, – сказал он медленно, – а что еще кажется там не так? Я пожал плечами: – Небо как небо. Звезды… – А вообще на небе? Он спрашивал настойчиво, я пробежал взглядом по звездному куполу, почти не зацепляясь за острые блестящие гвоздики. Иногда небо выглядело как огромная черная яма, но сейчас я видел именно плотный купол, которым накрыта земная твердь, а через крохотные пулевые отверстия пробиваются тонкие лучики света. – Вон там, – указал я пальцем. – Нет, левее… Там вроде серое пятно. Его взгляд скользнул по моему пальцу и ушел на сверхсветовой скорости ввысь. На лице медленно проступало задумчивое выражение, потом брови сдвинулись, а на лбу прорезалась глубокая морщинка. – Интересно… Вы в самом деле раньше не увлекались астрономией? – Я? – удивился я. Оглянулся на бредущих сзади женщин. – Не больше чем культурой тольтеков. – А культурой тольтеков? – От Марины как-то услышал краем уха. Понравилось: культура тольтеков! Абсолютно не интересуюсь. Даже не знаю, что такое тольтеки: люди или плесень в пробирке. А почему спрашиваете? Он опустил взгляд на улицу, оценил расстояние до ближайшего столба, выверил дорогу и снова задрал голову. В глазах было недоумение и начал разгораться нездоровый блеск. – Да так… Там, где вы увидели выпавшего воробья, там столкнулись две галактики. Еще двести миллионов лет назад, но эхо взрыва докатилось только сейчас. Ну, видимое эхо взрыва. Удалось увидеть крохотную искорку. Больше ничего… Я спросил скептически: – А вот там, где серое пятно? Он развел руками: – Там просто туманность. Сравнительно молодая. Ну, по меркам Вселенной… Не больше чем полмиллиарда лет. Что в ней творится, пока ни один телескоп не видит, а астрономы ломают головы в догадках. Так что ваша догадка… |