Книга Шарада Шекспира, страница 36 – Наталья Солнцева

- Хорошо, - вяло кивнула старшая Марченко, перебивая гостя. Ей было не до соблюдения приличий. - Только вы сами спрашивайте, что нужно.

- Какой у Кости был характер? Чем он увлекался?

- Мой муж, отец Костика и Марины, известный архитектор, ушел от нас несколько лет тому назад. Вот эта квартира, - она повела в воздухе руками, - осталась от него. Роман Марченко… может, слышали?

Смирнов с сожалением покачал головой. Ева не поднимала глаз, ей было неловко и от их вранья, и от того, что приходится беспокоить людей в часы скорби.

- Не слышали, значит. Ну, что ж… Рома превыше всего ценил в жизни успех, горел на работе и от детей ждал того же. А они… - женщина прерывисто вздохнула, - не в него пошли. Костик на архитектора учиться не захотел, увлекся театром. Мариночка, сами видите, к инвалидному креслу прикована. Вот муж и не выдержал, бросил все, убежал, чтоб душу свою не надрывать. Я бы тоже сбежала куда глаза глядят, да куда мне деваться? Я мать… После того как Рома нас оставил, Костик сразу повзрослел, понял, что он - единственный мужчина в семье, кормилец. Начал подрабатывать, как мог. Он не только в театре работал, еще на телевидении чем-то занимался… что-то озвучивал, кажется. И на радио. В общем, брался за все. Я тоже тружусь, надомницей, шью для кукольного театра, но платят немного. Поэтому Костя любому случайному заработку был рад. Мариночке еще одна операция нужна, а где столько денег взять? С протянутой рукой ходить по богатым офисам? Или у метро клянчить?

Сестра Марченко заплакала навзрыд, не вытирая слез.

- Может быть, это из-за меня Костю убили? - задыхаясь от рыданий, едва выговорила она. - Вдруг он денег у кого-то одолжил на операцию? А отдавать нечем было?

Слово «операция» резануло слух Смирнова. Опять медицина, хирургия! То же подумала и Ева.

- Вам, Марина, уже делали операцию? - спросила она. - Пластическую?

- Нет, - ответила вместо дочери Марченко-старшая. - Ей пластика ни к чему, ей на позвоночнике делали, не очень удачно. Сказали, еще раз придется ложиться на дополнительное обследование и вторую операцию. Только стоить это будет дороже.

- А на первую операцию, простите за нескромность, откуда взялись деньги?

Приступ бурного горя у Марины стих, сменился апатией.

- Часть папа дал, - невнятно промямлила она. - Остальное Костя заработал. Он нам так говорил.

- У вас есть основания сомневаться? - вмешался сыщик.

- За что же его тогда убили? - захныкала Марина. - Почему? К нам из милиции приходили. Сказали, будто Костя в каком-то баре скандал устроил, чуть ли не драку… а он сроду не дрался. Вспылить, раскричаться мог, но кулаки в ход не пускал.

- Он с кем-нибудь встречался? Была у него девушка?

Марченко-старшая закрыла глаза, раскачиваясь из стороны в сторону. Казалось, она перестала участвовать в разговоре, все глубже погружаясь в страшное отчаяние матери, потерявшей сына. Так что на вопросы отвечала Марина.

- Косте нравились женщины в возрасте, - сказала она. - На молодых он внимания не обращал. Любил пофлиртовать, поболтать по телефону, но так… несерьезно. Он обещал, что пока я не выздоровею, он не женится.

- А враги у него были?

- У Кости? - удивилась Марина. - Откуда? Он умел ладить с людьми. Правда, была у брата слабость - он любил прикидываться или персонажами из пьес, в которых он играл, или выдавать себя за кого-то другого. Хлебом не корми, дай разыграть человека. Это у него с детства. Хобби! Потому он и в театр пошел. Но вреда Костя никому не причинял, просто шутил, развлекался.

- Что за ребята Гиви и Саша? - спросил сыщик. - Вы с ними знакомы?

- Это приятели брата… они вместе работают в театре… работали…

Марина снова заплакала.

- Могли они убить Костю?

- Нет! Конечно, нет, они же не бандиты, не хулиганы. Приходили к нам пить чай, раза два я с ними ездила за город. Косте со мной одному было не управиться, вот они и помогали. Видите? - девушка показала на коляску. - Я же шагу сделать не могу!

- Знаете что? - вдруг неожиданно громко произнесла Марченко-старшая, словно очнувшись. - В последнее время Костя кому-то звонил по вечерам и странно разговаривал. Односложно: «да», «хорошо», «сделаю»… На него это не похоже! Он ведь болтун по натуре. Я у него возьми и спроси, с кем ты, мол, секретничаешь? Уж не жену ли решил тайком от матери в дом привести? А он помолчал, улыбнулся… Это, говорит, мама, наш счастливый случай! Если все получится, я денег заработаю, Маринку вылечим…

Ева насторожилась. Неужели ей звонил Костя, пугал? Но зачем? Да нет… тот неизвестный молчал, дышал в трубку и только в последний раз назвался Денисом. А Марченко про Дениса знать не мог.

Когда Смирнов счел, что спрашивать больше не о чем, он вежливо распрощался и потянул за собой Еву.

- Ты что, уснула? Идем!

- Я думаю…

Они вышли из подъезда во двор и направились к машине. Между домами стоял сизый мартовский туман, под ногами чавкала каша из грязи и снега. Из водосточных труб сыпался подтаявший лед, звенел.

- Звуки весны… - прошептала Ева, приостанавливаясь. - Послушай!

Облачко пара вылетело из ее рта при этих словах. К вечеру похолодало. Всеслав с трудом удержался, чтобы не поторопить Еву. Он закурил, обдумывая, в какое отделение милиции повезли дружков Марченко.

- Нам стоит еще поговорить с Гиви и Сашей, - сказал он, открывая дверцу машины. - Садись.

По дороге сыщик позвонил своему знакомому, и тот сообщил, что молодых людей допросили и отпустили по домам.

- Адресок дашь хотя бы одного героя? - попросил Смирнов. - За мной не пропадет. Отслужу!

Он записал адрес, стоя на перекрестке в ожидании зеленого света. Сбоку, со стороны Евы, стоял фургончик, расписанный рекламой колбас и сосисок.

- Есть хочется, - заныла она. - Заедем куда-нибудь, перекусим?

- Терпи, - сурово отрезал Славка, трогая. - Некогда. Дома поешь.

Ева надулась. Глядя на проезжавшие мимо машины, на мокрую ленту асфальта, она пыталась осознать факт смерти молодого человека, который проявлял к ней симпатию.

- Кристофер Марло, как я и предполагал, оказался вовсе не лондонским призраком и не агентом сэра Уолсингема, а обыкновенным московским парнем Костей Марченко, - ехидно заметил Смирнов. - Он навешал на твои нежные ушки отборную лапшу, дорогая! Впрочем, прости, о мертвых плохо не говорят.

- Но убили-то его по-настоящему! - возразила Ева. - Именно так, как и в шестнадцатом веке, в результате ссоры по поводу счета за ужин, ножом в голову. Ты хочешь меня убедить, что это случайное совпадение?

- Ты неисправима! В городе появился маньяк, он уже зарезал двух женщин, а ты морочишь мне голову с какими-то драчунами, которые поцапались из-за пары сотен рублей! - нарочно злил ее Смирнов, отвлекая от печальных мыслей и голода. - Поговорю еще с дружками Костика, и на этом все! Пусть милиция разбирается.