Книга Шарада Шекспира, страница 62 – Наталья Солнцева

Марина подумала, прерывисто дыша в трубку.

- Нет, - твердо ответила она. - Адамов… фамилия звучная, я бы запомнила.

- Извините, - вздохнул Всеслав.

Он и не рассчитывал на успех, это было бы слишком просто. «Ты же любишь головоломки! - ехидно поддел его внутренний голос. - Развлекайся!»

Пожалуй, стоит поговорить с Адамовыми, по отдельности с Кристиной и Львом Назаровичем, не отходя от таксофона, подумал сыщик. Позвонил.

Трубку взял доктор.

- У меня к вам пара вопросов.

- Опять? - откровенно удивился Адамов. - Ладно, приезжайте.

- Вы дома один?

Хирург усмехнулся.

- Боитесь, зарежу? Зря. С вами не просто справиться такому пожилому больному человеку, как я.

- Не прибедняйтесь, Лев Назарович, вы еще мужчина хоть куда!

- Я вас жду, господин Смирнов. Будьте спокойны, в квартире, кроме меня, моя жена и Анфиса. Ася ушла в гимназию.

Через полчаса сыщик сидел и пил чай в домашнем кабинете Адамова. Кристина с домработницей хлопотали на кухне.

- Ну-с, задавайте свои каверзные вопросы, - нетерпеливо вздохнул хозяин. - Только потише. У нас в семье и так не все гладко.

- Понимаю. - Гость сам был заинтересован, чтобы их разговор никто не слышал. - Вы знакомы с Константином Марченко?

- Нет. Что-нибудь случилось с его женой, и вы решили…

- Подумайте хорошенько, - перебил его Всеслав.

- Не знаю я такого человека.

- Допустим. А в театр вы ходите?

Доктор изображал вынужденное смирение. Он не дергался, не возмущался, терпеливо выслушивал вопрос, выдерживал пристойную паузу и отвечал.

- Весьма редко, - признался он. - Предпочитаю шумным зрелищам телевизор. Одеваться в костюм и галстук, сидеть где-то несколько часов, наблюдать плохую игру и хлопать в ладоши - это не по мне. Супруга даже обижается, что мы не ведем светский образ жизни. Но это ее проблемы, - жестковато заключил Адамов.

- Театр «Неоглобус» - вам ни о чем не говорит сие название?

Хирург пожал плечами.

- Н-нет… хотя постойте, как вы сказали? «Неоглобус»? Что-то припоминаю… Черт, склероз, наверное, развивается. «Неоглобус»… «Нео…» Ах, да! Лялечка покойная предлагала как-то раз пойти на премьеру модной английской пьесы. У нее и билеты были, какой-то знакомый презентовал. Но я отказался.

- Почему?

- Неужели не понятно? - вышел из роли смиренника Адамов. - Появиться с ней на виду, на людях, я не мог! Такие вещи не выставляются на всеобщее обозрение. У меня жена, семья, репутация, наконец.

- Как Садыкова восприняла ваш отказ? Обиделась, рассердилась?

- Что вы! На Востоке женщин с детства приучают сдерживать свои чувства. Ляля тогда предложила мне пойти в театр с Кристиной.

- Вы согласились?

- Нет, конечно! Я не люблю театр.

Сыщик понимающе улыбнулся, он тоже не относил себя к завзятым театралам. Ева тянула его на скучные спектакли, где актеры состязались друг с другом, кто кого перекричит. Ева… Он тряхнул головой, отгоняя непрошеную тоску.

- Откуда вы узнали мой телефон? Объявлений о своей деятельности я не даю, вообще никак себя не афиширую. Вы говорили, пациентка посоветовала? Кто она?

Адамов удивленно поднял на него глаза.

- Мне… действительно посоветовали, - после легкой заминки ответил он. - Старый знакомый. Он узнал, что у меня неприятности, убийство в клинике и все такое… Слухи разнеслись быстро, особенно в медицинских кругах.

- Кто именно? - докапывался Смирнов.

Доктор смешался.

- Этот человек… он просил не называть его имени. Я дал слово. Про пациентку придумал, каюсь. Я не хотел бы…

- Говорите, Адамов! Сейчас не время что-либо утаивать.

Лев Назарович собирался было возразить, но передумал, махнул рукой.

- Ладно, снявши голову по волосам не плачут! Мне позвонил профессор Шкляров, тот самый психиатр, который… которого я привозил к Елене. Мы с ним давно знакомы, лет пятнадцать, видимся изредка, в основном по делу. Иногда он обращается ко мне с просьбами.

- Какими?

- Это имеет значение? - слабо воспротивился натиску сыщика доктор Адамов. - Я оперировал его племянницу по поводу родимого пятна. Такие личные вещи я вам докладывать не обязан! И вообще, мои отношения с профессором затрагивают некоторые… э-э… чрезвычайно деликатные стороны.

Всеслав пропустил мимо ушей его замечание, сдвинул брови, обдумывая следующий шаг.

- Дайте мне адрес и телефон Шклярова! - сказал он. - Я вас не выдам.

Лев Назарович, вздыхая, нехотя принес визитку профессора. Сыщик долго ее рассматривал, напрягая память. Нет, с господином Шкляровым он незнаком.

- Мне бы очень не хотелось подводить Эдуарда Борисовича, - промямлил Адамов. - Вы уж будьте повежливее. Он тогда, во время болезни Елены, проявил себя как истинный товарищ и этичный врач. За все эти годы ни одного слова, никакой информации от него не просочилось. Я ведь жил в страхе, особенно поначалу… Асеньку никуда из дому не выпускал, даже к дедушке с бабушкой. Мали ли что ребенок мог увидеть, заметить? Ей же рот не закроешь! За Анфису-то я был спокоен, кремень-женщина, могила. А ребенок… сами понимаете.

Адамов закрыл лицо руками, чуть не плача. Здорово потрепали его жизненные обстоятельства - укатали сивку крутые горки.

- Могу я поговорить еще раз с Кристиной Егоровной? - спросил Смирнов.

Доктор встрепенулся, вскочил.

- Да-да, разумеется… Я позову!

Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Всеслав прислушался - из глубины квартиры доносился приглушенный разговор Адамова и его жены. Через пару минут в кабинет влетела взволнованная, раскрасневшаяся Кристина, с размаху упала в кресло.

- Чего вы хотите? - выпалила она, нервно ломая пальцы.

- Побеседовать с вами о театре, - спокойно улыбнулся сыщик. - Вы любите Шекспира?

Кристина с недоумением уставилась на него. Ее глаза припухли, то ли от слез, то ли от бессонной ночи.

- Шутите? А мне не до веселья!

- Мне тоже, - серьезно сказал Смирнов. - Знаете, какая роль лучше всего удавалась Шекспиру-актеру? Призрак отца Гамлета.

Жена Адамова молчала, кусала губы. Она не понимала, куда клонит господин сыщик.

- В этом доме тоже живет призрак, - прошептала Кристина. - Елена Адамова, моя предшественница. Она повсюду, и от нее никуда не деться… Иногда мне кажется, она неотступно преследует меня - то бесплотной тенью, то в образе дочери. Она будто следит за мной, смотрит глазами Аси. Дошло до того, что я боюсь подойти к зеркалу и увидеть там… ее!