Книга Яд древней богини, страница 26 – Наталья Солнцева

- Письма? Какие? - соседка удивленно подняла на Еву глаза. - Нет, Мавра ничего не говорила. Она болела, замкнулась… я списывала это на плохое самочувствие.

- Вы Марсика водили к ветеринару?

После этого вопроса старушка сняла очки и взялась за голову.

- Зачем? - вымолвила она. - У меня что, есть лишние деньги? Ветеринару надо платить. Я лечила собаку народными средствами. Знаете, я вам честно признаюсь: грешила на Мавру и ее Гришу. Ей-богу, у них глаз черный! Они на моего Марсика вдруг начали подозрительно поглядывать, интересоваться его здоровьем. А вскоре он занемог и уже не поправился. Сглазили! Как пить дать!

* * *

Серебровы устроили праздник - день рождения главы семьи. Решили посидеть скромно, по-домашнему, накрыть хороший стол не для людей, а для себя. Они редко собирались в узком родственном кругу.

Зоя, жена Сереброва, хлопотала на кухне. Сам Игнат Николаевич - виновник торжества, стоял на балконе и любовался грозой. В темных, низко нависших над городом тучах полыхали молнии; раскаты грома сотрясали воздух. Лил отвесный, густой и крупный дождь, грохотал по водосточным трубам, собирался на земле в бурные, мутные от сбитой пыли, мусора и листьев ручьи. На дорогах стояла вода.

Шум дождя напоминал Сереброву далекую молодость, ожидание жизненных перемен, любви… Он был тогда сильным, уверенным в себе, полным грандиозных планов, которые почти все сумел осуществить. Создание «Интеркома» принесло ему интересную работу, перспективу развития, положение в обществе и деньги. А личное счастье не сложилось.

Игнат не верил в судьбу. Но чем еще можно было объяснить то, что ему приходилось переживать?

Теща Полина Андреевна, крепкая, подвижная старушка, вошла в гостиную с подносом, уставленным салатниками, и принялась размещать их между столовыми приборами, бутылками и вазами с цветами.

- Игнат! - позвала она зятя. - Помоги мне.

Серебров неохотно подчинился. Разреженный, острый грозовой воздух, насыщенный электрическими разрядами, блеск молний и пьянящая, сплошная стена ливня развлекали его куда больше, чем унылое застолье.

- Ты не в настроении? - спросила теща.

Как будто он должен прыгать от радости! Ему ведь не двадцать лет исполняется, и даже не сорок. Пятьдесят два года! Такую дату лучше пропустить незамеченной. После полувекового рубежа дни рождения отмечать становится неинтересно.

Несмотря на возраст, Серебров выглядел хоть куда - подтянутый, рослый, крепко сбитый, с изысканной проседью в волосах, с правильными чертами мужественного, аристократического лица. Дочь Карина красотой пошла в него, а вот характером…

- О чем задумался? - не отставала теща.

Игнат с трудом сдержался, чтобы не вспылить. Впрочем, теща тут ни при чем. У нее как раз нормальный, терпимый характер - в отношения своей дочери и зятя она старается не вмешиваться. В гости не напрашивается: пригласят - придет, не пригласят - обиды не держит.

- Ты здоров ли, Игнат? - с беспокойством глядя на него, спросила Полина Андреевна. - На тебе лица нет.

- Просто устал.

Она ушла в кухню помогать Зое. Что-то со звоном упало, разбилось. Игнат поспешил туда. Зоя - бледная, обмякшая, - сидела, привалившись к спинке кухонного диванчика. На полу валялись осколки дулевского фарфора.

- Блюдо разбила… - невнятно вымолвила она, еле шевеля губами. - Дурно стало, язык онемел, говорить трудно. И в груди… тяжесть.

- Сердце прихватило, - суетилась рядом Полина Андреевна. - На, возьми.

Она протянула дочери таблетку валидола. Лекарство подействовало. Зоя немного посидела, порозовела, закашлялась, и ей полегчало.

- Климакс, наверное, - шепнула теща на ухо Сереброву. - У меня тоже так было.

- Или гроза.

Полина Андреевна согласно кивнула.

- А где Карина? - спросила она шепотом, оглядываясь на Зою. - Почему задерживается? Она не звонила?

- Нет, - коротко ответил Игнат Николаевич. Ему не хотелось говорить о дочери. - Пора привыкнуть к поведению Карины. Она любит заставить подождать себя.

Теща промолчала. Она обдумывала длинную тираду, посвященную конфликту отцов и детей, которую Серебров уже не раз выслушивал - с теми или иными вариациями.

Звонок в дверь спас положение. Это пришла Карина. Она была одета в платье цвета бирюзы, без рукавов, до неприличия обтянувшее ее вызывающе красивую фигуру; волосы она убрала назад, оставив открытыми лоб и виски; в ушах, почти касаясь плеч, висели длинные серьги изумительно тонкой работы. Отсутствие других украшений подчеркивало плавные линии плеч, шеи, соблазнительную грудь в глубоком вырезе платья.

«Вырядилась! - неприязненно подумала Полина Андреевна. - Как будто не к родителям пришла, не на отцовский день рождения, а в ночной бар. И ведь не молодая уже, за тридцать перевалило, а все голыми коленками сверкает! Когда только образумится?»

- Здравствуй, Каринушка, - притворно заворковала она, целуя гостью в прохладную, пахнущую свежестью и тропической зеленью щеку.

Что-что, а духи Карина подобрать умела, да и одеться тоже. Зло берет, а глаз не отведешь!

Сереброва будто сковало, когда дочь подошла к нему, слегка прижалась, коснулась лица скользящим поцелуем. Он не мог дать выхода своему недовольству, тем более в такой день. Не стоило портить всем настроение.

- Поздравляю! - нарочито громко сказала Карина, подавая ему бархатный футляр.

Даже в ее подарках таился некий скрытый смысл с привкусом скандала.

Игнат Николаевич хотел положить футляр на каминную полку, но дочь запротестовала.

- Разве ты не посмотришь?

Он замешкался, открыл коробочку… на черном атласе блеснул перстень с бриллиантом. Ну, вот! Серебров предполагал, сколько может стоить такая вещица. Где Карина взяла деньги? И не спросишь! Потому что большие деньги у женщины, которая сама их не зарабатывает, появляются из кармана либо состоятельного мужа, либо не менее состоятельного любовника.

Два года назад дочь преподнесла ему на юбилей «стеклянное дерево» - изделие ручной работы из стекла и горного хрусталя, с вкраплениями белого золота. Ствол был выполнен в виде двух сплетенных фигур мужчины и женщины, а крона - в виде проросших из них цветущих ветвей. Вещь оказалась настолько необычной, что надолго приковала к себе внимание гостей.

- Древо жизни! - вызывающе заявила Карина.

Взоры приглашенных обратились на нее, одетую в платье из полупрозрачной серебристой ткани с открытой спиной. Под платьем ничего не было, кроме едва заметных бикини.

Никогда не знаешь, что способна выкинуть Сереброва-младшая.

Игнат Николаевич невольно взглянул на Зою, прочитал те же мысли на ее лице. Она тоже сочла расспросы неуместными. Карина, пожалуй, сказанет такое… что со стыда сгоришь.