Книга Утоли мои печали, страница 9 – Татьяна Алюшина

А также поставили на довольствие его жену Полину, отправленную Акимом обратно в Москву в их квартиру. Он удостоверился, что секретарь Ленина лично связался с наркоматом в Москве, отдав распоряжение об охране и особом отношении к жене «товарища уполномоченного», выполнявшего ответственнейшее задание партии.

В дневниках прадеда подробно описывались те несколько лет, что он проездил со своим отрядом по селам, городам, вехам и весям России, спасая, что мог. Эти записи, сделанные четким убористым почерком, прекрасным эмоциональным слогом, били любого, кто их читал, по нервам. До дрожи и холода внутри. И неверия, что такое было возможно и люди способны до такой степени звереть и терять все человеческое, как и становиться героями, жертвующими собой.

Страшное, дикое время, полное противоречий, мерзостей и великих подвигов.

В холодных исторических фактах, да даже и в самых откровенных современных документальных фильмах, рассказывающих про то время, нет и десятой доли той страшной, ужасающей бессмысленной кровавой вакханалии, что творилась в те годы. Порой трудно поверить, что люди одной страны, единоверцы, друзья и братья способны с какой-то животной жестокостью так уничтожать друг друга, словно в один момент все они разом посходили с ума.

Не счесть страшных, опасных и невероятных ситуаций, в которые пришлось попадать Акиму Лукичу вместе с его отрядом.

Вот, например, одна из них – не самая страшная и трагичная, но ярко характеризующая Акима Лукича как личность, как мужчину и человека.

Это было в восемнадцатом году.

Их отряд по наводке какого-то уездного наркома отправился в большое имение известного на всю округу помещика. Подъезжая, еще издалека они услышали звуки стрельбы идущего боя.

Прибавили скорости и застали несколько нестандартную картину – по кустам и за деревьями попрятались маргинальные личности, которых развелось немало, попросту бандиты, лучше всего чувствовавшие себя во времена таких вот перемен и революций.

Откровенные воры-грабители, дезертиры в обносках формы, словом, банда. Ну, вот прячутся они и постреливают по усадьбе, обнесенной оборонительной стеной из мешков с песком, телег с землей, досок и всякой утвари. Укрепления возведены грамотно, по всем правилам, явно под руководством человека военного. И что самое интересное: оборону держат не только мелькавшие то там, то здесь мундирами и шинелями военные, а по большей части крестьяне.

Резкий, частенько до глупости и идиотизма, комиссар Володин приказал тут же ударить бандитам в спины. Завязался бой, бандитов постреляли, да не всех – некоторые успели убежать, а спасенные раскрывать объятия и приглашать в гости спасителей не торопились.

Но Акиму Лукичу удалось уговорить их провести переговоры.

За баррикаду разрешили пройти только ему и Володину. И, оказавшись внутри обнесенного периметра, оба от удивления закрутили головами – везде шла не суматошная, а обычная размеренная жизнь: кто-то стоял на часах и просматривал местность, кто-то, поставив винтовку возле себя, вернулся к прерванному боем делу: застучал молоток по наковальне, где-то доили корову, подковывали лошадь, взбивали масло, крестьянки развешивали стираное белье – все мирно, по порядку и хозяйскому укладу, словно мир вокруг не летит в тартарары в кровавых брызгах.

В доме их встретил хозяин – как позже выяснилось, полковник лейб-гвардии Вячеслав Владимирович Новин. Выслушав представление и прочитав врученный ему мандат, вернул его обратно и спокойным, дружеским тоном уведомил, что покидать усадьбу не намерен, сдавать нажитое его семьей добро тоже. Может предложить отобедать, а после просил бы покинуть его территорию.

Володин было дернулся права качать и, покраснев от возмущения лицом, обещать непременный приезд отряда солдат с пулеметами, что, собственно было правдой, поддержка местного наркомата была самой всеобъемлющей, вплоть до войсковых операций. Но Аким Лукич уже привычно его остановил и попросил хозяина побеседовать спокойно только с ним, без комиссара нервного.

Тот согласился, но сразу же предупредил, что участвовать в беседе будут и товарищи по обороне.

Оказалось, что в своем поместье он собрал фронтовых боевых друзей с семьями и своих родственников, и крестьяне поддерживают его полностью и по собственному почину и совести. Кто только не пытался их отсюда выкурить, все уходили ни с чем и сильно побитыми.

Так вот Новин и сидит уж восемь месяцев и уверен, что пересидит всю смуту.

– Не пересидите, – тяжко вздохнув, покачал горестно головой Аким Лукич.

И принялся пояснять, что происходит в стране и что изменилось за это время. Конечно, тогда еще имелась совершенно обоснованная даже не уверенность, а большая вероятность, что большевикам осталось недолго – белое движение, набиравшее силу и давившее по фронтам красных, поддержка Антанты, высаживающейся на Дальнем Востоке, только Вершинин твердо знал, что ничего не поможет и уже не спасет Россию от большевизма.

Ужас происходящего состоял в том, что управляющая верхушка глупо, бездарно, а частенько откровенно предательски про…ла Россию. Никто не хотел видеть роковой, критической разницы в доходах и жизнях между простым населением, крестьянством и правящей верхушкой и средним классом.

Никто не хотел понимать, что сильная Россия категорически не нужна Западу, Европе и Америке, и что те предпринимают, уже даже не скрываясь, откровенные шаги, чтобы ослабить, разорвать Россию.

Да и на Родине бурлящая масса уже была в готовности – только сдвинь и дай волю, поверни в нужном направлении, пообещай реальное, убеди – и покатится!

Вот она и покатилась!

Покатилась убийственной глыбой с горы, все сметая на своем пути! Эти люди уже вкусили дикой свободы разрушения, разрушив в первую очередь в самих себе любые ограничители, им совершенно нечего терять, у них попросту ничего нет – это оторванные от земли и дела мужики, вкусившие крови по горло и уже не боящиеся ничего, даже смерти, а их руководители знают и чувствуют огромную поддержку Европы за спиной и подпитываются ею.

И пока не разрушится все до последней основы, это безумие не остановится.

Все присутствовавшие потрясенно молчали, когда Аким Лукич закончил говорить.

– И что в таком случае делать? – прохрипел Вячеслав Владимирович, первым пришедший в себя.

– Соберите все ценности, но только драгоценности, золото, валюту, минимум необходимых вещей, документы. Мы дадим вам спокойно уйти, обещаю. Вячеслав Владимирович, я покажу вам на карте безопасный проход. Вам надо уходить за границу, пока такая возможность еще есть.

И он рассказал, что происходит сейчас в сопредельных государствах и на их границах.

– Решайте сами, куда и как добираться, но в России вам оставаться нельзя.

– А что будет с домом, имуществом? – спокойно спросил полковник.

– Увы, но все это мы реквизируем. Чтобы усадьбу не уничтожили, посоветуйте крестьянам организовать тут что-то типа лазарета, больницы, они сейчас всем нужны: и белым, и красным, и анархистам. А картины и ценности, уж извините, я изыму. Будут в музее выставляться.