
Онлайн книга «Три четверти»
— Они просто уже старые, — сказала я, а Сыроежка захихикала. — Кызя. — Сама кызя. Воробей обиделась и собралась уходить, но как раз в этот момент к нам подошли Кит, Овца и Головастик. — Слышьте, дело есть, — сказал Кит. — Ну? — Короче, мы придумали, что у нас будет тусовка. — В смысле огонек? — предположила я. — Че, дура? — сказал Овца. Но Кит его двинул локтем, и он заткнулся. — В смысле у нас будет тусовка. Мы будем собираться после уроков и тусоваться. Парни с девушками. — Как это «парни с девушками»? — переспросила Воробей. — Типа вы хотите с нами загулять? — Сечешь, Воробьиха, — Кит засмеялся. — Короче, вот, — зачем-то подытожил Овца. — И кто с кем будет гулять? — спросила Сыроежка. — Давайте на камано-нагано? — предложил Головастик. — Че, совсем кызя? — сказал Кит. — А чего? — Короче, насчет этого подумайте, а завтра после уроков обсудим. На этом Кит, Овца и Головастик ушли, а мы остались решать. — Везет тебе, Воробьиха. Тебе Головастик нравится, а ты ему. Никаких вопросов. А нам что делать? — спросила Сыроежка. — Что-что, он же сказал: камано-нагано. — А если мне Овца выпадет? — спросила я. — А если мне? Деловая такая, — отрезала Сыроежка. — Короче, варианта другого нет. Скидывайтесь. Мы с Сыроежкой потрясли кулаками и хором начали: — Камано-нагано, чи-чи-ко… Оба кулака расправились в бумагу. — Чи-чи-ко… Ножницы. — Чи-чи-ко… Моя бумага обернула камень Сыроежки. Йес! — Везет тебе, Килька, — злобно сказала Сыроежка. — А мне с Овцой лизаться. От одной мысли блевать хочется: у него все губы обкусанные и изо рта тухлятиной воняет. Мы что, будем целоваться с ними? — обалдела Воробей. — А ты как думала? Что еще, по-твоему, значит «гулять»?. — огрызнулась Сыроежка. — Может, откажешься? — спросила Воробей. — Ага, и тусоваться с Пуканом? Ну уж нет. Я ничего не сказала, но сердце билось как бешеное. На следующий день Кит прислал записку с вопросом, что мы решили. Я так и не поняла, нравится ему, что выпала я, или нет, но явно недоволен он не был. После уроков мы договорились встретиться в спортзале. Чтобы учительница физры ничего не подумала, сначала туда пошли мы с Сыроежкой и Воробьем. — Чего вам, девочки? — Физручка складывала маты в угол, один на другой. В зале воняло потом и пылью. Учительница нагнулась, в дырке мелькнули бежевые трусы. — Да мы хотели в бадминтон поиграть. — Вы мои умницы. Только зал потом заприте, ключ в дверях. И она вышла, подтягивая на ходу лосины. Мы сели на маты, а Сыроежка принялась кувыркаться на брусьях: это у нее получалось довольно здорово. — Килька, ты целовалась когда-нибудь? В старой школе Алеша Тананыкин один раз поцеловал меня в щеку. Но сказать, что я никогда не целовалась, почему-то было стыдно. — В каком-то смысле да. — То есть? — В щеку. — Это не считается. Правда, Воробей? — Не считается. Мне девчонки во дворе рассказывали, что настоящий поцелуй называется взасос. — Да, потому что они сосут друг другу языки. — Гадость какая. Они же все в слюнях. Пока мы все это обсуждали, в зал пришли Кит, Головастик и Овца. Кто-то предложил обложить брусья матами. Один положили вниз, другой сверху на перекладины, а из остальных сделали стенки. Получился такой домик, и даже уютный. Кит запер зал изнутри и велел Головастику погасить свет. Стало темно и немного страшно. Мы залезли внутрь. Воробей с Головастиком сели в правом углу, Сыроежка и Овца посередине, а мы с Китом слева. Я чувствовала запах носков Овцы, от этого немного кружилась голова и подташнивало. Овца захихикал и хрипло сказал: — Ну че? Целоваться будем или глазки строить? — Да отвали ты, — ответила Сыроежка. Тогда Овца обхватил ее рукой за шею и начал целовать в рот. Мы все заржали, но Кит прикрикнул: — А ну заглохли, а то к потомникам пойдете. Кит взял меня за руку и прижался губами к моим губам. Я подумала, что сейчас он засунет язык мне в рот, но почему-то он не стал это делать. Или просто не успел. — Кто тут? — Снаружи кто-то начал колотить в дверь зала и дергать ручку. — Тихо, — шепнул Кит, хотя мы и так молчали. — Сейчас же откройте дверь! — раздался голос Мочи. Мы тихо перетащили маты на место. Овца зажег свет, и он противно впился в глаза. Кит открыл дверь. — Привет, пап. Чего это вы? Физкультурой решили позаниматься? — Да, в бадминтон играли, — объяснил Овца. — Молодцы! Ну, пойдем домой, Китик, уже поздно. Физкультпока, ребята. Моча с Китом ушли, и мы даже не успели попрощаться. * * * Весь вечер я была как пьяная. По крайней мере взрослые, когда выпьют, ведут себя точно так же: шатаются, странно говорят и по-идиотски улыбаются, даже если совсем не смешно. — Ты сегодня какая-то странная. Все в порядке? — спросила вечером мама. — Все нормально, — ответила я, хотя вид у меня был загадочней некуда. — Что в школе? — Ничего особенного. — Какие отметки? — Да особо никаких. — Ты хоть что-нибудь можешь рассказать? — Да нечего рассказывать. — Ясно. — Мама поставила передо мной тарелку с оладьями и сняла фартук. — Не хочешь разговаривать, не надо, — сказала она и вышла из кухни. Так что ужинала я в одиночестве. Весь вечер в постели, уже погасив свет, я играла в подушку. Я представляла себе, что Кит обнимает меня и целует, и шептала от его имени: — Килька, я люблю тебя. — И я тебя люблю. — Ты очень красивая. * * * Мы с Китом стали гулять. Официально. Мы даже ходили по коридору в обнимку. Однажды какой-то третьеклашка засмеялся и закричал что-то типа: «Тили-тили-тесто, жених и невеста». Кит погнался за ним, зажал в углу и схватил за шиворот: — Еще раз возникнешь, получишь по яйцам. Третьеклашка заплакал и убежал. |