Книга Орлы капитана Людова, страница 20 – Николай Панов

— А ключ от нее у вас в кармане? Вас не затруднит оставить его в замке?

— Пожалуйста… — Молотков вынул ключ из кармана, вставил в дверной замок, взглянул, удивленно. — И вы тоже думаете запереться?

— Нет, пока запираться не намерен. Но это весьма удачно… Не пригласите ли сюда мистера Нортона?

— А мне присутствовать при разговоре?

— В вашем присутствии необходимости нет. Разговор, как понимаете, будет вестись по-английски. В случае необходимости как могу с вами связаться?

— Вот кнопочка звонка. Вызов дежурного по батарее. Он меня тотчас разыщет. На курорт пока ехать не собираюсь, — грустно пошутил лейтенант.

— Более курортное место, чем здешние края, найти трудно, — подхватил шутку Людов. Снял шинель и шапку, стряхнул капли растаявшего снега.

— Кстати, товарищ лейтенант, как могло получиться, что никто не слышал выстрела капитана Элиота?

— Получилось это очень просто, — сказал Молотков. — Когда ведем зенитный огонь, все на боевых постах. В доме, стреляй не стреляй, никто не услышит. Покончил-то он с собой, наверно, во время тревоги.

— А что, по-вашему, толкнуло его на самоубийство?

Молотков пожал плечами:

— Кто его знает.. Приняли мы их хорошо, гостеприимно, санитар руку ему осмотрел, положил в гипс. Правда, он что-то нервничал очень, негра к себе вызывал, кричал на него и на помощника. Естественно, расстраивался, что загубил транспорт. Но до такой степени расстроиться, чтобы пустить себе пулю в лоб… А вы что думаете, товарищ политрук?

— Об этом я сообщу вам несколько позже, — любезно сказал Людов. — Двое других где были во время тревоги?

— Очевидно, в убежище, в скалах. А когда заперся капитан, первый помощник пришел в кубрик, попросил там постелить койку.

Замолчал, ждал: не будет ли еще вопросов. После паузы сказал:

— Так я позову американца?

— Пожалуйста, пригласите.

Первый помощник капитана «Бьюти оф Чикаго» почти тотчас вошел в комнату, остановился у двери.

— Присаживайтесь, мистер Нортон, сэр…

Людов устало горбился над столом, но предупредительно встал, пододвинул стул.

Нортон сел, повернул к Людову внимательное лицо.

— Я доложил командующему о положении вещей, — сказал Людов. — Адмирал огорчен смертью капитана, выражает сочувствие.

Нортон молча склонил высокий, бледный лоб.

— Но координаты, сообщенные вами, неверны, — продолжал Людов.

— Неверны?! — вскрикнул американец.

— «Бьюти оф Чикаго» не могла потонуть в месте, сообщенном вам капитаном. В том квадрате Баренцева моря очень большие глубины и совсем нет рифов и скал. Предположить же, что судно потонуло от мины или от торпеды, тоже нельзя.

— Почему же? — спросил Нортон. — Насколько я знаю, повреждения, получаемые торпедированным судном и судном, на всем ходу врезавшимся в камни, довольно похожи. Я не могу поклясться, что слышал взрыв, однако…

В задумчивости он налег локтем на стол, подпер рукой подбородок, недоуменно смотрел на русского офицера.

— Нет, мистер Нортон, это предположение исключается тоже, — сказал Людов. — Как раз в квадрате сообщенных вами координат патрулировала наша подводная лодка. Наши подводники могли не заметить дыма и мачт «Бьюти», но несомненно уловили бы отзвуки взрыва, если бы таковой имел место.

— Но капитан Элиот не мог дать мне ложные координаты! — сказал запальчиво американец. — Вы оскорбляете его память, сэр!

— Я не хочу оскорбить память капитана, сэр, — отпарировал Людов. — Но есть поговорка: «Факты — упрямая вещь». Транспорт, который капитан Элиот должен был доставить в Мурманск, исчез. Капитан покончил самоубийством, сжег судовые документы. Как выясняется, он дал вам ложные координаты гибели «Бьюти оф Чикаго». Я не хочу пока высказывать никаких подозрений, но должен выяснить все обстоятельства дела. Хотите ли вы помочь мне в этом, мистер Нортон, сэр?

Нортон сидел неподвижно. Медленно потер лоб ладонью. Вскинул на Людова прямой сосредоточенный взгляд:

— Да, я понимаю вас. Я хочу вам помочь. Этот чудовищный поступок капитана — сожженные документы! Я хочу помочь вам и по долгу службы и глубоко уважая ваш храбрый народ, который так стойко отбивается от врага. Я отвечу на любые вопросы. Простите, не знаю еще, с кем говорю?

— Я офицер морской разведки, моя фамилия Людов… Когда ночью перед самоубийством он не впустил вас в комнату, он объяснил почему?

— Нет, не объяснил. Он только ругался, богохульствовал и требовал оставить его одного. Капитан был в каком-то исступлении после гибели корабля. После того как он выгнал меня, к нему пошел негр Джексон спросить, не нуждается ли он в чем-либо. Джексон доложил мне, что мистер Элиот не впустил его в комнату тоже.

— А позже Джексон не заходил к капитану?

— Не знаю. Когда началась воздушная тревога, негр вышел из общей комнаты, где мы спали, и долго не возвращался.

— Порванная Библия принадлежала капитану Элиоту?

— Да. Вы, может быть, не знаете, что для капитанов наших судов Библия — необходимая книга. Кэптин заменяет на море капеллана, например, когда приходится совершать похоронный обряд.

— Каковы были политические убеждения мистера Элиота?

— Как вам сказать? — Нортон криво усмехнулся. — Боюсь, он не позволял себе роскоши иметь какие-то свои убеждения. Мы, соленые лошади, делаем то, что приказывает босс. Чем больше нам дают долларов, тем меньше у нас собственных убеждений.

— Расскажите подробности аварии…

Людов придвинул бумагу, взял карандаш.

— Постараюсь рассказать все, что знаю…

Нортон вынул из кармана пачку сигарет в лакированной обертке, вложил сигарету в мундштук, чиркнул спичкой.

— Простите, я не предложил… — Он протянул Людову пачку. — Настоящий Честерфильд.

— Спасибо, я не курю, — сказал Людов.

— Завидую вам… — Нортон порывисто затянулся. — В день перед гибелью «Бьюти» мы с капитаном почти все время были на мостике вдвоем. Неоднократно принимали сигналы о вражеских подводных лодках. Была хорошая видимость, сравнительно спокойно, но к ночи поднялся нордовый ветер, волнение до пяти баллов. Мы почти падали от усталости, проводя на мостике за сутками сутки. Восточнее острова Ян-Майен капитан решил обсушиться и поспать, оставив на мостике меня одного.

— На каких координатах это было, не уточните ли, сэр?

— Пожалуйста… — Нортон назвал координаты. — Я как раз перед этим занес их в судовой журнал… Не прошло и часа, как капитан снова взошел на мостик. «Дьявольская темнота, Нортон, в этих широтах, — сказал капитан. — Не могу больше лежать в каюте, когда вокруг бродят их перископы». Он взглянул на меня в синем свете лампочки у нактоуза. Я почти спал стоя, у меня, верно, был очень измученный вид. «Живо вниз — и спать, пока не позову вас!» — зарычал на меня капитан. Бедный старик, При его невозможной манере разговора у него было доброе сердце! Я хотел остаться, но он буквально прогнал меня в каюту.