Онлайн книга «Тайпан»
|
И тут Струан увидел, что Тиллман, чьи зубы всегда были такими крепкими, ровными и белыми, стал совсем беззубым. – Что случилось с вашими зубами? – Каломель. Ее действие на некоторых людей… – Тиллман устало смолк. В следующую секунду в его глазах появился странный блеск. – Я ждал вас. Мой ответ: нет! – Что? – Нет. Просто нет, и все. – Голос набрал силу. – Я ее опекун, и она никогда не станет вашей женой! – Я пришел не для того, чтобы просить ее руки. Я лишь заглянул узнать, как вы себя чувствуете и как малярия… – Я вам не верю! – Голос Тиллмана задрожал на истерической ноте. – Вы просто надеетесь, что я умру! – Какая чепуха! Зачем мне желать вашей смерти? Тиллман слабой рукой поднял колокольчик, лежавший на заскорузлом от пота покрывале, и позвонил. Дверь открылась, и в каюту вошел огромный босой негр, раб Тиллмана. – Джебидия, попроси массу Купера и мисси немедленно прийти сюда. Джебидия кивнул и закрыл за собой дверь. – По-прежнему помыкаете человеческими созданиями, Уилф? – Джебидия доволен своей участью, черт бы тебя побрал! Вы живете по-своему, мы – по-своему, грязная ты свинья! – Чума на вашу жизнь, проклятый работорговец! Второй корабль Струана навсегда запечатлелся в его памяти, и шотландца до сих пор иногда мучили по ночам кошмары: ему снилось, что он опять вышел на нем в открытое море. Получив после Трафальгара свою долю призовых денег, он выкупил себя из Королевского флота и записался юнгой на английский торговый корабль, бороздивший просторы Атлантики. Лишь когда они были уже далеко в океане, он обнаружил, что капитан занимался незаконной торговлей черным товаром и направлялся в Дакар за грузом рабов. Оттуда корабль пошел через Южную Атлантику и штилевую полосу экватора в Саванну. Мужчины, женщины и дети копошились в трюме, как черви. Неделя тянулась за неделей. В ушах у него не смолкали их предсмертные крики и плач, нестерпимая вонь душила его. Он был в ту пору всего лишь восьмилетним мальчишкой и ничего не мог поделать. В Саванне он сбежал с корабля. Это был единственный в его жизни корабль, который он бросил. – Вы даже хуже тех, кто доставляет вам рабов из Африки, – произнес Струан, и его голос звенел от едва сдерживаемой ярости. – Вы просто покупаете живую плоть, выставляете ее на помост и подсчитываете барыши. Я видел рынок рабов и знаю, что это такое! – Мы хорошо обращаемся с ними! – взвизгнул Тиллман. – Они всего лишь дикари, а мы даем им хорошую, сытую жизнь. И это так! – Он откинулся на подушку, собираясь с силами; его лицо подергивалось, он отчаянно завидовал здоровью и силе Струана и чувствовал приближение конца. – Моя смерть не принесет тебе выгоды. Да проклянет тебя Господь на веки вечные! – (Струан повернулся к двери.) – Тебе лучше подождать. То, что я намерен сказать, тебя заинтересует. – Меня не заинтересует ничего из того, что ты можешь сказать! – Ты называешь меня работорговцем? А как ты сам заполучил свою любовницу, гнусный лицемер? Дверь распахнулась, и в каюту влетел Купер: – О, привет, тайпан! Я не знал, что вы на борту. – Привет, Джефф, – ответил Струан, с трудом беря себя в руки. Купер взглянул на Тиллмана: – Что случилось, Уилф? – Ничего. Я хотел видеть тебя и мою племянницу. Вошла Шевон и в изумлении остановилась на пороге: – Хэллоу, тайпан. Вы хорошо себя чувствуете, дядя? – Нет, дитя мое. Мне очень плохо. – В чем дело, Уилф? – спросил Купер. Тиллман слабо кашлянул: – Тайпан заглянул ко мне с визитом. Я решил, что это подходящий случай, чтобы уладить одно важное дело. Завтра у меня ожидается новый приступ лихорадки, и я, наверное… в общем, – его тусклые глаза повернулись к Шевон, – я с гордостью извещаю тебя, что Джефф официально попросил твоей руки и я с радостью дал ему свое согласие. Шевон побледнела: – Но я пока не хочу выходить замуж. – Я очень тщательно все взвесил. – Я не хочу! Тиллман приподнялся на локте, что стоило ему больших усилий. – Довольно. Ты поступишь так, как я скажу! – прогремел он. Гнев придал ему силы. – Я твой законный опекун. Уже несколько месяцев я переписываюсь с твоим отцом. Мой брат официально одобрил этот брак, если я окончательно решу, что он послужит к твоей пользе. А я решил, что послужит. Следовательно… – Что ж, я такого решения не принимала, дядя. Мы живем в девятнадцатом веке, а не в Средневековье. Я еще не хочу выходить замуж. – Меня нисколько не интересуют твои желания, и ты совершенно права: мы живем в девятнадцатом веке. Ты обручена. И ты выйдешь замуж. Твой отец и я надеялись, что за то время, пока ты здесь, Джефф сможет оценить тебя. Так и произошло. – Тиллман в изнеможении опустился на подушку. – Это в высшей степени достойный союз. И дело это решенное. Купер подошел к Шевон: – Шевон, дорогая. Вы знаете о моих чувствах. Я и понятия не имел, что Уилф собирался… Я надеялся… Она отшатнулась от него и нашла глазами Струана: – Тайпан! Прошу вас, скажите моему дяде. Скажите ему, что он не имеет права так поступать… Он не может обручить меня… Скажите ему, что не может! – Сколько вам лет, Шевон? – спросил Струан. – Двадцать. – Если ваш отец и ваш дядя одобряют этот брак, у вас нет выбора. – Он посмотрел на Тиллмана. – Полагаю, вы имеете письменное подтверждение своих слов? Тиллман показал на стол: – Письмо лежит вон там. Хотя это и не твоего проклятого ума дело. – Значит, все законно, Шевон. Вы младший член семьи и обязаны подчиниться воле своего отца. – Струан с печальным лицом повернулся к двери, но Шевон остановила его. – Вы знаете, почему меня продают? – заговорила она в порыве отчаяния. – Попридержи язык, девчонка! – вскричал Тиллман. – С тех самых пор, как ты сюда приехала, ты доставляла нам одни лишь хлопоты и беспокойство. Пора тебе наконец вспомнить о приличиях и об уважении к тем, кто старше и лучше тебя. – Меня продают за долю в деле, – с горечью произнесла она. – За пакет акций компании «Купер и Тиллман». – Это не так! – возразил Тиллман, и лицо его исказила уродливая гримаса. – Шевон, вы слишком взвинчены сейчас, – начал Купер с несчастным видом. – Это все от неожиданности и… Струан сделал шаг вперед, намереваясь обойти ее, но она не отпускала его: – Подождите, тайпан. Это сделка. Я знаю, как рассуждают политики. Политика – очень дорогое занятие. |