Книга Смерть длиною в двадцать лет, страница 46 – Ариэль С. Уинтер

Он на секунду остановился у лестницы, словно раздумывая, не подняться ли наверх и не посмотреть, не остался ли там беспорядок и не пропало ли что-нибудь. Но потом передумал и направился в кухню, где жена и теща доедали свой ужин.

За столом он теперь молчал и, сердито сопя, уничтожал то, что осталось на тарелке. От его прежней веселости не осталось и следа. Жена и теща не реагировали на его мрачный настрой. Доев свою порцию, мадам Летро встала и пошла к раковине мыть освободившиеся тарелки. А Пеллетер, стараясь жевать пищу на той стороне, где на лице не было ушиба, думал о том, каким типичным выглядит этот ужин в домашнем кругу.

Это был промозглый апрельский вечер, настойчиво предлагавший считать всякие надежды на приход весны преждевременными и необоснованными. Холод казался еще более ощутимым после прекрасного солнечного дня.

Ламбер ждал Пеллетера возле железнодорожных путей – стоял с поднятым воротником, скрестив на груди руки и спрятав ладони под мышки. Рядом с Ламбером, безразличный к суровой погоде, стоял Арно.

Пеллетер понял, что его друг просто сгущает краски для пущего эффекта.

– А где же твоя дорожная сумка? – поинтересовался Ламбер.

– Я не еду домой сегодня.

– И почему меня это совсем не удивляет?

– Мне нужно еще раз съездить в тюрьму, чтобы повидаться с Мауссье. Мауссье… – Пеллетер осекся на полуслове и глянул на стоявшего в сторонке Арно. Тот либо не слушал, о чем говорят Пеллетер с Ламбером, либо делал вид, что не слушает. – Официальное расследование здесь закончено. Они рано или поздно разыщут Пассемье, развесят на столбах его фото и описание внешности. А до убийств им нет дела. Тут начальник тюрьмы был прав – никому нет дела до нескольких убитых арестантов.

– И зачем тебе встречаться с Мауссье?

– Да он сказал одну вещь… И вообще с него все это началось. – Пеллетер посмотрел вдаль на рельсы, не приближается ли поезд, и прибавил: – Ты бы только знал, как он мне омерзителен.

– Господи, какой же холод!.. – со вздохом проговорил Ламбер.

– Да ну, это разве холод? – возразил Арно.

– Не знаю, как ты тут продержишься-то, – вздохнул Пеллетер.

– Торчать ночью на холоде в сельской местности как раз была моя мечта, – ответил ему Ламбер.

– А как действовать будем, ты уже знаешь?

– Когда поезд прибудет, Арно пойдет вдоль вагонов с той стороны, а я с этой. Не знаю, правда, удастся ли нам что увидеть в такой темнотище.

– Я помогу.

– Думаешь, что-то будет видно?

– Нет, не думаю.

– Думаешь, он уже сбежал из города?

Пеллетер помедлил с ответом, потом сказал:

– Нет, я не думаю, что он уже сбежал.

Ламбер хорошо знал Пеллетера и поэтому промолчал, чтобы не мешать шефу думать. Так они и стояли втроем на холоде, как будто не ждали чего-то, а собирались стоять там вечно.

Наконец рельсы загудели, и вдалеке показался свет приближающегося поезда. Арно поспешил перейти на другую сторону колеи.

Огонек, рассекая ночную мглу, приближался, уже можно было разглядеть вагоны и паровозный дымок. Стук колес нарастал.

Ламбер по знаку Пеллетера прошел вперед, к месту остановки головных вагонов.

Пеллетер, озираясь, вглядывался в темноту, но ни в окрестных кустах, ни вокруг зданий не заметил никакого движения.

Поезд замедлил ход, чеканный стук колес сменился натужным пыхтением.

Пеллетер вспомнил, что сегодня утром уже видел такую картину, и мысленно постарался себя утешить, что торчит в Вераржане пока еще меньше недели.

Наконец поезд остановился.

Пеллетер, подойдя к краю перрона, стал пристально вглядываться в темноту за спиной у Ламбера, идущего ему навстречу.

С поезда сошли какие-то люди, оживленно разговаривающие между собой.

Ламбер, продолжая двигаться навстречу Пеллетеру, отрицательно мотнул головой.

Пеллетер тоже не заметил ничего подозрительного. Среди прибывших пассажиров он узнал двух репортеров из города. Там, видимо, все-таки сочли вераржанские события достойными освещения. Или их просто заинтересовал арест начальника тюрьмы общегосударственного значения. Пеллетеру оставалось только порадоваться, что они с ходу не приступили к работе и ему сейчас не надо было уворачиваться от просьб дать интервью. Но он точно знал, что завтра они не дадут ему прохода.

– Ничего нового, шеф, – сказал подошедший Ламбер. – Парень, скорее всего, утек. Вы уверены, что нам надо торчать здесь до завтра?

Пеллетер кивнул.

К ним присоединился Арно.

– Ну что? – спросил Пеллетер.

– Ничего, шеф.

Кондуктор смотрел на них из окошка первого вагона, и Пеллетер дал ему отмашку. Кондуктор в окошке исчез, и поезд, тронувшись с места, начал набирать ход.

– Ладно, на ночь можем разойтись, – разрешил Пеллетер. – Пойдем немного отдохнем, но к утреннему поезду вернемся.

Они дружно развернулись и направились в сторону города. Прибывшие репортеры уже ушли.

Они шагали молча, каждый мечтал об уютной теплой постели, и Пеллетер пообещал себе, что завтра все-таки уедет этим вечерним поездом.

Проснувшись, Пеллетер встал не сразу, а полежал еще немного в постели. На него это было не похоже – обычно, просыпаясь, он тут же вскакивал и начинал одеваться. Вчера вечером ему все никак не удавалось заснуть – он подсознательно ждал телефонного звонка с новостями, параллельно размышляя о том, что упустил что-то и Пассемье по-прежнему находится в городе. Теперь же, когда солнечные лучи стали пробиваться сквозь занавески на окнах, при мысли о предстоящей поездке в тюрьму Мальниво Пеллетер почувствовал себя старым и разбитым.

Мысли о Пассемье не давали ему покоя. В пятницу вечером Пассемье проследил за ним до дома Розенкранца и отстал сразу, как только Пеллетер заметил слежку. В субботу Пеллетер выстроил весь персонал тюрьмы на допрос, и Пассемье на том допросе вел себя агрессивно и вызывающе. В тот же вечер, почувствовав себя загнанным в угол, Пассемье опять следил за Пеллетером. А в воскресенье, собрав чемодан, пустился в бега.

Все эти факты по-прежнему ни о чем не говорили Пеллетеру.

Внизу, в вестибюле отеля, образовался настоящий журналистский салон. К четырем репортерам, сошедшим вчера с поезда, присоединились еще трое, по-видимому, приехавшие на машинах, и в центре этой компании громче всех вещал Филипп Сервьер.

– Инспектор Пеллетер! – обрадованно воскликнул один из приезжих репортеров. – Вы готовы ответить на вопросы?

Остальные журналисты мгновенно притихли и, устремив на Пеллетера выжидающие взгляды, поспешили достать из карманов карандаши и блокноты.