Книга Смерть длиною в двадцать лет, страница 64 – Ариэль С. Уинтер

– То есть фильм не закроют, и съемки все-таки продолжатся?

– Эпизоды с Мэнди почти все уже отсняты. Мы просто попросим Шема переписать несколько финальных сцен, и все будет отлично.

– Вы имеете в виду мистера Розенкранца? Человека, чью любовницу убили сегодня ночью и чью жену подозревают в этом убийстве? Ой, ну я не сомневаюсь, что он охотно засядет за пишущую машинку.

На лице Стёрджена выразилось недовольство.

– Да, я имею в виду Шема Розенкранца. Но к чему сейчас подобные вопросы? Я пришел предложить вам работу. Не хотите узнать какую?

Не ответив, я продолжал:

– Для вас, наверное, было большим облегчением узнать, что съемки картины продолжатся? Вам ведь нужна эта картина, не так ли? От нее зависит ваша карьера. Или меня неверно проинформировали?

– Подождите, а что вы предлагаете?

– Я? Я не предлагаю ничего. Я только предполагаю, что у вас есть все основания не желать, чтобы на Хлою Роуз повесили убийство мисс Эрхардт. Тем более что с мисс Эрхардт вы уже распрощались навсегда.

Он встал.

– Ваши намеки возмутительны!

– Какие это мои намеки? Я, наверное, что-то пропустил? – сказал я и одарил его лучезарной улыбкой.

Он неохотно опять сел на стул.

– Но вы не намерены хотя бы выслушать мое предложение насчет работы?

– Вы хотите, чтобы я доказал, что Хлоя Роуз не убивала Мэнди Эрхардт.

– Совершенно верно, – ответил он с кратким кивком.

– Вы меня извините, но я не могу принять ваше предложение, – сказал я.

– Не можете? Но как же так, мистер Фостер?! Ведь эти неприятности возникли у нее отчасти и по вашей милости, так неужели вы не хотите помочь ей выпутаться из них?

– Я только что пообещал вашему начальнику безопасности держаться в стороне от этого дела. К тому же я и сам не хочу за него браться.

– Нокс взял с вас обещание не браться за мое дело?

– Нокс не брал с меня никаких обещаний, – произнес я, вставая. – Вся эта история была непривлекательной с самого начала. У вас, киношников, принято обращаться друг с другом как с декорациями, но я – не декорация. Я просто честный парень, пытающийся заработать на жизнь. Честно заработать. И такие истории мне не нужны. Так что в вашем сценарии нет для меня роли.

– Послушайте, но вы же не можете допустить, чтобы у Хлои разрушилась карьера, вся жизнь!..

– Ой, да бросьте вы! Вы прекрасно закончите свою картину, и она даже принесет вам больше денег, чем вы думали, потому что в ней снималась актриса, которую убили. Так что не надо лить тут крокодиловы слезы. Мой ответ – «нет». И позвольте закончить на этом разговор.

Он попытался опять выпятить грудь, но гордой позы не получилось, потому что я возвышался над ним. Тогда он тоже встал.

– Нет, я не готов закончить этот разговор. Я собирался заплатить вам хорошенькую сумму. – С этими словами он полез в карман, достал оттуда дорогой кожаный бумажник и вынул из него пачечку купюр.

Я жестом отмахнулся от предложенных денег и сказал ему:

– Если вы это не уберете сейчас, то я могу сделать что-нибудь такое, о чем мы оба пожалеем.

Он сначала стоял с деньгами в руке, видимо, чувствуя всю глупость своего положения, потом торопливо сунул их обратно в бумажник.

Взяв со стола конверт, оставленный Ноксом, я направился с ним к сейфу и по дороге, чтобы как-то разбавить неловкую тишину, спросил:

– А мисс Эрхардт вообще много снималась?

– Нет, это была ее первая картина, если не считать ролей, где она числилась дублером.

Я кивнул с таким видом, словно это что-то означало для меня, убрал конверт в сейф и запер его, после чего подошел к двери и жестом предложил моему гостю освободить помещение.

– Вот, пожалуйста, у нас там приемная, а мне нужно работать.

Он посмотрел на меня с таким видом, словно из него выкачали весь воздух, потом осторожно обогнул меня, словно я был какой-то свежевыкрашенной поверхностью, о которую он боялся испачкать одежду, и вышел. Я закрыл за ним дверь и запер ее.

Я еще постоял возле двери, прислушиваясь к его шагам сначала в приемной, потом в коридоре, и к звуку лифта.

Потом я растерянно огляделся. Делать мне было абсолютно нечего. Если бы я посидел в своем кабинете подольше, то, может быть, дождался бы какого-нибудь клиента. Какую-нибудь богатую толстуху-вдовушку, у которой «похитили» собачку, или какую-нибудь юную бедняжку-сестру, разыскивающую своего пропавшего брата.

Что делать с чеком в сейфе, я тоже пока еще не решил. Деньги эти казались мне грязными. Все-таки студии обычно не нанимают частных сыщиков следить за своими звездами. Сами звезды да, могут нанять сыщика, но не студии. А если еще прибавить сюда это убийство, то вся история в целом казалась мне какой-то подставой. Но кому устроили эту подставу? Ответ вертелся где-то рядом, но я никак не мог ухватить его. Никто не мог знать, что я окажусь вчера ночью в Харбор-Сити. Что-то здесь было не то, но я при этом не собирался выяснять, что именно.

Так я вышагивал по кабинету от стола к сейфу и обратно. Вышагивал и твердил себе: «Это не твое дело, Фостер! Тебе заплатили, чтобы ты бросил это дело». Но все эти самоувещевания не помогали, костюмчик, так сказать, не подходил, воротник слишком уж туго сдавливал шею. К тому же я пока еще не обналичил чек, так что, считай, мне пока не заплатили.

«Дурак ты, Фостер, и больше никто!» – продолжал твердить я себе.

На это мне тоже ответить было нечего. В моей профессии вообще работают люди, которые способны признать, что они дураки, и люди, которые не способны этого признать. Я был способен это признать, но от этого ничего не менялось.

Я собрался отпереть дверь, но не успел, потому что на столе зазвонил телефон. Несколько мгновений я колебался, не зная, стоит ли прибавлять новую головную боль к той, что я уже получил за последние пять часов. Но телефон продолжал трезвонить, и его настойчивость трудно было игнорировать. Поэтому я все-таки снял трубку.

– Фостер.

– Мистер Фостер, здравствуйте. Мы встречались вчера. – Голос в трубке был низкий и приятный, и его обладатель умело им владел. – Вы знаете, кто я?

– Я со многими людьми вчера встречался, – сказал я. – Некоторых из них сегодня даже уже нет в живых.

– Ой, то, что случилось с Мэнди, это просто ужасно, – сказал голос, и я поймал себя на том, что он звучал вполне искренне. Но кто я, в конце концов, чтобы судить? Может быть, он действительно был потрясен случившимся. Может быть, он проплакал все утро.

– Да, и я сейчас занят отчасти по этой причине. Что вы хотели, мистер Старк?

– Вы меня узнали?! Хотя, что это я? Это же часть вашей работы – помнить людей. – Он сделал нарочитую паузу, давая мне возможность ответить, но я этого делать не стал – все-таки немногие способны забыть такую вещь, как личная встреча с Джоном Старком. Поэтому он продолжал: – Я звоню вам вот почему – Грег Тэйлор пропал! Грег Тэйлор, мой помощник по хозяйству. Он вчера вам дверь открывал.