Книга Шелковые узы, страница 62 – Лиз Тренау

* * *

После того памятного вечера Джозефа почти не было видно. Он целыми днями и ночами просиживал, запершись у себя в кабинете, иногда выходя оттуда в своем лучшем жилете и парике, чтобы уехать по делам и вернуться лишь поздно вечером, когда все уже обычно спали.

Сара много времени проводила у себя в комнате, порой она выходила к обеду, но почти ничего не ела. До Рождества оставалось совсем мало времени, однако никто не готовил пудинг, не покупал гуся к столу. Темное облако опустилось на дом Сэдлеров, и казалось, ничто уже не изменится к лучшему.

Спустя несколько дней после скандала на банкете к завтраку принесли письмо. Анна узнала почерк, но дождалась, пока все закончат есть и разойдутся по своим делам, прежде чем вскрыть его в одиночестве.

Анне захотелось рассмеяться из-за абсурдности этого письма и формальности языка, которым оно было написано. Потом девушка разозлилась. И кем только Чарльз Хинчлифф возомнил себя, что позволяет себе относиться к ней с таким пренебрежением? Он тоже не был святым, если верить Уильяму, также любил играть в азартные игры и прохладно относился к учебе. А на все это, скорее всего, ему давал деньги его богатый отец.

То, что он написал ей такое пренебрежительное письмо, которое наверняка составлял с помощью родителей, не только вызывало обиду, но и показывало мелочность и малодушие лондонского общества, где человека ценят лишь до тех пор, пока это выгодно. Анна поняла, насколько сильно был опозорен дядя, из-за чего тень упала на всю семью.

Ее размышления прервал Уильям, вернувшийся в столовую.

– А я тут не оставлял… – начал он и осекся, заметив письмо у нее в руке. – Плохие новости?

– Это от Чарльза. Кажется, он внезапно потерял ко мне интерес. Не могу представить почему, – ответила она, криво улыбнувшись.

– Вот ублюдок. – Уильям опустился на стул рядом с Анной. – Можно я взгляну? – Он взял письмо и быстро просмотрел его. – Боже, – прошептал и громко стукнул кулаком по столу. – Я не ожидал, что они так быстро и решительно отвернутся от нас. Мы дружим с ними много лет. А ты практически была с ним обручена… Как он смеет вот так ставить под сомнение твою честь? – Он обхватил голову руками. – О боже! Что я наделал?

– Это не только твоя вина, – тихо ответила она.

– Если бы я признался отцу во всем, мы бы выплачивали пошлину каждую неделю, как он обещал гильдии, и они не требовали бы от нас столько денег, не говоря уже о штрафе.

– Так еще есть и штраф?

– Четыре сотни фунтов.

– Это невероятная сумма! Где вы ее возьмете?

Он покачал головой.

– А что будет, если не сможете заплатить?

– Наверное, мы станем банкротами.

Это слово возымело действие пощечины. Анна, конечно, знала, что оно значит, но она представить не могла, что такое можно будет сказать о предприятии «Сэдлер и сын».

– А что потом?

– Если мы не сумеем расплатиться с долгами до начала января, нам придется продать дело.

– А дом?

– Дом тоже. Он является частью предприятия.

– Но где мы… то есть вы… будете жить?

Он вздохнул.

– А где живут другие люди? Будем снимать жилье, наверное. Найдем работу, чтобы его оплачивать.

– У вас же, скорее всего, есть запасы шелка, который можно продать и погасить долги, да?

– Я уже пытался.

– Что ты пытался?

– Пробовал продать остатки французского шелка торговцу из другого города. Но кто-то узнал материал и проследил его происхождение. Это только ухудшило ситуацию. Надо заплатить больше налогов и еще один штраф. Единственный шелк, что у нас остался, это тот, что лежит на складе уже много месяцев или даже лет, с тех самых пор, как умер старый король. Он никому не нужен. Мода переменчива. – Уильям снова вздохнул. – Это все так не вовремя. Папа собирался подать письменное предложение на поставку шелка для приданого новой королевы.

– А будет новая королева? Я не слышала об этом.

– Никто не слышал. Это просто слухи. Молодому Георгу не позволят долго ходить в холостяках, поверь мне. Помни, что ему нужен наследник мужского пола. Все торговцы в городе мечтают обогатиться после того, как будет объявлено о свадьбе.

– Интересно, кого он выберет?

– Ходят слухи, он остановит свой выбор на какой-то германской принцессе. Но это не имеет значения, на самом деле, если мы сможем предложить модный товар высшего качества. А такого у нас сейчас нет. – Он сделал паузу и взял письмо Чарльза, снова перечитал его. – Я все испортил. Ты тоже пострадала, расстроилась помолвка.

– Не волнуйся об этом, кузен. Знаю, он твой друг, но, честно говоря, я не люблю его. И взгляды Чарльза очень сильно отличаются от моих.

– Однако он такая хорошая партия. Что ты будешь делать? Или у тебя есть другой кавалер на примете?

– Пожалуйста, не переживай за меня. Я просто поеду домой и буду спокойно жить в деревне.

– «Офелия, уйди в монастырь»? ^[45]

– Не совсем.

Сказав это, она поняла, что ей действительно очень хочется вернуться в Суффолк, увидеть отца и малышку Джейн. Эти знакомые лесные дорожки и шум моря…

– Я не знала, что ты читаешь Шекспира.

– У нас, мужчин, есть свои тайны.

– А так сразу и не скажешь.

На сей раз настала его очередь смеяться.

– Я буду скучать по твоим едким комментариям, кузина. Мне они всегда нравились. Девушка с твоим умом недолго станет предаваться радостям сельской жизни. А что с твоими планами изучить создание рисунков на шелке?

– Я собираюсь найти человека, который научит меня, – ответила она без особой уверенности в голосе. – Мне говорили, в Норидже процветает торговля шелками.

– Ты будешь приезжать к нам в гости?

«Девушка с твоим умом недолго станет предаваться радостям сельской жизни», – Анна задумалась над словами Уильяма и почувствовала, что отчаяние лишает ее сил.

Она вспомнила, как ей иногда было смертельно скучно в деревне, как она радовалась тому, что уедет в город. А что, если он прав? С другой стороны, жизнь в городе не принесла ей особой радости.

Было ли место, где она могла бы ощутить наконец долгожданное счастье?