Онлайн книга «Герцог Бекингем»
|
– Месье, месье, я прошу меня простить! Гвардеец, наткнувшись на, словно выросшего из-под земли незнакомца остановился, изумленно оглядев молодого человека, очевидно пытаясь узнать в нем кого-либо из своих многочисленных приятелей. Тщетность усилий заставила кардиналиста еще более изумиться. Он, приняв горделивую позу, сухо с недовольством произнес: – Чем обязан, месье? – Сударь, прошу не понять меня превратно, но… я никого не знаю в этом городе, а отошел от дома слишком далеко… Парижанин наморщил лоб, пытаясь понять, чего от него хочет незнакомец, он ещё раз окинув его с головы до ног, небезучастно поинтересовался: – Вы хромаете, вы ранены? – Пустяки месье, уверяю вас, сущие пустяки. Анжуец доброжелательно улыбнулся. – Дело в том, что алый плащ гвардейца кардинала, это всё, на что я могу надеяться в этом городе. – В каком смысле? Гийом испытывал некоторую неловкость, что не ускользнуло от глаз проницательного кардиналиста. – Видите ли, можно так сказать, что прибыл я из Анжу, и в Париже всего несколько дней, но, невзирая на столь непродолжительный срок нахождения в столице был удостоен высокой чести – аудиенции у самого господина первого министра, монсеньора Ришелье. Поэтому алый плащ кардинальского телохранителя это… моя единственная надежда. Другими словами: это всё, что меня связывает с этим огромным, прекрасным, но чужим городом, прошу понять меня верно. Виновато пожав плечами, анжуец запнулся. Глаза гвардейца округлились от удивления, а лоб покрыла глубокая морщина. – Вам была предоставлена честь, увидеться с кардиналом?! – Это правда. Гордо произнес шевалье. Изумление на лице кардиналиста сменила ирония пропитанная недоверием. – Ну, и по какому же вопросу, столь блистательного мессира соблаговолил принять первый министр Франции? Насмешливый тон гвардейца был встречен полным неистовства взором анжуйца. Но подавив в себе ярость, исполненным значимости тоном, Гийом произнес: – Видите ли, сударь, я, и мои друзья, оказали одну весьма значительную услугу Его Высокопреосвященству, за, что и были удостоены приёма во дворце кардинала. К тому же мы разделались с господином по имени де Флери, что заставило удивиться не только монсеньора Ришелье, но и графа де Рошфора. С лица кардиналиста вмиг исчезла высокомерная улыбка, он, сдвинув брови, едва слышно прошептал: – Постойте, постойте так вы из Анжу? Де База кивнул. – Как же я сразу не догадался, один из них был ранен, а имя другого, если не ошибаюсь, шевалье де Ро? Оживившись, анжуец воскликнул: – Да-да, так и есть, это мой друг, шевалье Луи Филипп де Ро! Вы с ним знакомы?! – Увы… С досадой произнес тот, но взглянув на де База улыбнулся. – Так вы значит тот, кого ранили? Вот так да! Ну, что ж вы молчали, дорогой вы мой, о вас ведь весь Париж судачит, а тут такая удача! Я вас не только домой доставлю, а ещё и угощу стаканчиком доброго бургундского! А я, уж вы мне поверьте, знаю, где в Париже можно найти пристойного вина. Лицо гвардейца вновь сделалось серьезным, он отступил на шаг, снял шляпу и многозначительно произнес: – Полагаю, настало время познакомиться. Эврэ Густаво де Бонн, шевалье де Бернажу, из Нормандии, верный слуга кардинала де Ришелье, и с этого момента, надеюсь, один из ваших друзей. Радости анжуйца не было предела, но стараясь соблюсти все правила приличия, он, слегка приклонив голову, сдержанно вымолвил: – Гийом Батист де Базильер, шевалье де База, из Анжу. – Вы и вправду недавно в Париже, если ещё не слышали о Бернажу. Гвардеец рассмеялся, на, что Гийом лишь пожал плечами. – И где же господин де База соизволили остановиться? – На улице Железного горшка… кажется. – О-ля-ля! Как же вас угораздило забрести к стенам Отель Дьё? Нет, по парижским меркам это сущий пустяк, но как для человека, которому досаждает рана, вы покрыли весьма внушительное расстояние. Ни к чему церемонии, берите меня под руку, вам так будет легче идти. Опираясь на руку кардинальского гвардейца, де База, вместе с новоиспеченным приятелем, побрели по кривой улочке. Оставив позади тенистый проулок, они вышли на улицу Де Бак в том месте, где располагались казармы королевских мушкетеров. – Здесь неподалеку, есть весьма приличный кабачок. Подмигнув анжуйцу, вымолвил Бернажу. Поравнявшись с крепкими дубовыми воротами, заключенными в каменную арку, что вели в ранее описанный нами, просторный двор, где распологались мушкетерские казармы, они услышали громогласный бас и хохот, разносившиеся на всю округу. Здесь, под стенами высокой ограды обрамлявшей плац, где гарцевали на своиз рысаках королевские любимцы, огромного роста мушкетер, облаченный, как и его товарищ, в лазоревый плащ роты Его Королевского Величества, размахивая ручищами, о чем-то рассказывал своему приятелю: –…так вот, дружище де Плешо. Оглушительно громко и артистично повествовал Портос: –…я обшарил всю Барселону! Я обрыскал всю Каталонию! Я был взбешен, где эти трусы?! У меня руки зудят от желания проткнуть хоть одного из этих проклятых анжуйцев! Искривив рот, мушкетер, презренно с омерзением произнес последнее слово. Гийому не пришлось прислушиваться, что бы разобрать то о чём вещал верзила. Мышцы его превратились в стальные пружины, он выпустил руку Бернажу и ринулся к заливающимся смехом мушкетерам. Но, не сделав и шага, его остановила крепкая ладонь товарища, впившаяся в локоть шевалье. – Не стоит так торопиться, друг мой. Услышал анжуец спокойный голос сдерживавшего его гвардейца. Де База устремил пылающий взор в мощный затылок Портоса, ведь мушкетер стоял к ним спиной, не замечая сгущающихся туч, с ещё большим запалом продолжая свой рассказ: – А этот, как же его, да, де Сигиньяк, анжуйский гасконец, не потеха ли?! Де Плешо, мушкетер которому веселый грубиян Портос пересказывал свои испанские приключения, с выпученными глазами, чуть согнув, в коленях, ноги и расставив в стороны руки с растопыренными пальцами, так, что бы при случае хлопнуть себя по ляжкам, приседая от восторга, ловил каждое слово великана, ожидая, даже не причины, а лишь малейшей возможности разразиться закатистым хохотом. Услышав последние слова товарища, он прыснул так, будто никогда не слышал ничего более забавного, вторя весельчаку Портосу, кивками головы. – Да, так вот. Едва отдышавшись, продолжил мушкетер. – …этот трус так напугался, что спрятался от меня в проклятую каталонскую тюрьму! Последняя фраза вновь вызвала невообразимое веселье, сопровождаемое громким хохотом. |