Онлайн книга «Верные, безумные, виновные»
– Боюсь, она немного перебрала, – извиняющимся тоном проговорила Клементина, поскольку явно была виновата в странном поведении Эрики. Она вспомнила об их более молодых годах, когда Эрика заботилась о ней, ловила такси и варила кофе, если Клементина напивалась. Странно было извиняться за Эрику. – Вероятно, не стоило мне часто наполнять ее бокал, – сказала Тиффани. – Я потеряю право пользоваться алкогольной лицензией. – О-о, а у тебя она есть? – удивилась Клементина. Может быть, таково требование для стриптизерш? Тиффани чуть улыбнулась: – Нет, я пошутила. У Клементины затекла рука, и она передвинула тело Руби, пытаясь устроить ее поудобнее. Судя по тому, как шумно малышка сосала палец, она засыпала, но Клементина потревожила ее, и она подняла голову. – Холли, – машинально проговорила она, не выпуская палец изо рта. – Она там. Клементина указала на Оливера и Холли, которые все еще выслеживали опоссума. Руби соскользнула с колен Клементины. – Пока! – Она помахала Веничком и заковыляла к ним. – Эта розовая курточка очаровательно смотрится на ней, – заметила Тиффани. Обе они наблюдали, как Оливер наклонился, чтобы взять Руби на руки. – Через минуту она станет жаловаться, что ей слишком жарко, – предрекла Клементина. Она снова взглянула на Тиффани, которая почесывала шею, даже это делая эротично. Каково это – иметь такое тело, как у нее? Делает ли это автоматически человека более сексуально раскованным, потому что он заводится при одном взгляде в зеркало? Стало быть, такая женщина обречена быть стриптизершей? А бывают библиотекарши с такими телами? Конечно. Точно такие библиотекарши бывают в порнофильмах. Эта женщина так интриговала, так приятно возбуждала ее. Отпив еще вина, Клементина перегнулась через стол: – Можно задать тебе вопрос? – Конечно. – Очевидно, многие мужчины, смотревшие, как ты… танцуешь, были женаты, верно? – Мы не заставляли их заполнять анкеты при входе. Но да, вероятно. – Как ты считаешь, предавали они своих не очень молодых жен, оставшихся дома с детьми, когда с вожделением смотрели на потрясающую девятнадцатилетнюю девушку? Разве это фактически не измена? – Их не очень молодые жены, вероятно, читали дома «Пятьдесят оттенков серого». Или пускали слюни, глядя на главного героя в какой-нибудь мелодраме. – Но это все художественный вымысел. – Я была для них художественным вымыслом. – Верно, – с сомнением произнесла Клементина. Нет, не была. – Но ты… Ой-ой! Неожиданно вспыхнули сотни крошечных огоньков, превращая двор в мерцающую волшебную страну чудес. Это было похоже на декорацию для постановки. – Вот что случается, когда выходишь замуж за полоумного электрика. В это время года они включаются в полшестого, – объяснила Тиффани. – Можем включать и раньше. Эй, взгляни на своих детей. Холли и Руби сошли с ума. Они со смехом бегали по двору кругами. Сияющие личики выражали изумление, руки тянулись к огонькам, пытаясь схватить их, как мыльные пузыри. С ними бегал Барни, виляя хвостом и радостно тявкая. Оливер смотрел на них, засунув руки в карманы и счастливо улыбаясь. В павильоне вновь появились Вид и Сэм, нагруженные подносами с едой. Тиффани и Клементина встали, чтобы помочь им. – «И сказал Господь: да будет свет!» – проговорил Сэм. – Надо попросить Вида прийти к нам и сделать что-нибудь с нашим унылым задним двором. Девочки ведут себя так, будто раньше не видели электричества. Оливер подошел к столу. – Так об этом угощении ты говорил, Вид? – неловко спросил он. – Как это называется? – Кремшнита. Подожди. Немного подожди. – Принес тарелки? – спросила его Тиффани. – Эрика принесет твои красивые голубые тарелки. Она идет за нами. А если малышки не захотят десерта, у нас в морозилке есть мороженое. Но торт им, конечно, понравится. – Тиффани, я, кажется, слышал, что здесь есть туалет, – произнес Оливер, указывая на заднюю часть павильона. – Да, вон там, – подтвердила Тиффани. Оливер ушел, и у стола остались стоять четверо. – К тому же я подобрал музыку к моему десерту. – Вид вновь взял телефон. – Никакого тяжелого рока, который любит моя жена. Клементина, ты слышала про Йо-Йо Ма? – Он четко произнес имя. – Полагаю, он очень хорош. Клементина улыбнулась ему. Он был обворожителен. – Да, Вид. Я слышала про Йо-Йо Ма. Он очень хорош. – О’кей, так это он, верно? И позволь сказать тебе, это звучание соответствует вкусу моей кремшниты. Невыразимые звуки первой части Концерта для виолончели с оркестром Элгара в исполнении Йо-Йо Ма заполнили павильон. Клементина затрепетала. Это было восхитительно. – Открыть банку с орешками в шоколаде, которую принесла Эрика? – спросил Сэм. – О да, пожалуйста, – сказала Тиффани. – Люблю все крепкое и круглое. – Звучит интригующе, – заметил Сэм. – Просто люблю сладкие орешки. – Серьезно? – поинтересовался Сэм, берясь рукой за крышку. – О-о, хватит намеков, – проговорила Клементина. Ее словно окатило теплой волной, потому что она уже чувствовала, как между ними возникает занятная, игривая дружба. В этих отношениях будет хорошая еда, вино и музыка, и чувственный трепет во всем, что они будут делать. Одному Богу известно, как повернется ее жизнь при наличии толики чувственного трепета. Когда они с Сэмом в последний раз занимались сексом? Неделю назад? Нет, две недели назад. Пересекли ли они линию финиша? Нет. Холли попросила «стакан воды, пожа-а-алуйста!». Она невероятно точно и громко отсчитывала время. Вместо тягостного общества Эрики и Оливера у них будет беззаботная компания из шести человек. Насколько проще будет любить Эрику и Оливера, имея в качестве буфера Вида и Тиффани. Вид и Тиффани были более беспокойными, вульгарными (и богатыми), чем все их другие симпатичные, обыкновенные друзья из среднего класса. Вид с Тиффани открывали возможности. Какие именно возможности? Она не знала. Это не имело значения. Это напоминало то предчувствие превращения в подростка. – Не понимаю, как эта кремшнита может в чем-то превзойти штрудель, – обратилась Клементина к Виду, пока ее овевала и обволакивала музыка. Он изогнул бровь: – Ах, Клементина, знаешь, не я один люблю трубить о себе на всех углах, как говорят. Ха-ха-ха! Да, я люблю похвастаться. Ха-ха! Я бы мог стать хорошим трубачом, потому что у меня великолепный объем легких. – Он посту чал себя по груди жестом Кинг-Конга. |