Онлайн книга «С феями шутки плохи»
|
– Сестрица, – сказала Агата, – гляди-ка… Я присмотрелась: кое-где огоньки были ярче, и… Похоже было, будто они освещают тропу, как фонари на улицах! – А стоит ли идти за бродячими огоньками? – спросила я. – Они не бродячие, они на месте остаются, – возразила Агата. – Думаешь, снова заведут нас куда-нибудь не туда? – Мы и так уже где-то не там, – вздохнула я и потянула Браста за повод. – Пойдем. Что нам терять? Тут хоть посветлее будет, а если что, вернемся… – Не вернемся, – глухо сказала Агата, взглянув назад. Я тоже обернулась и поняла: стоило нам ступить на тропу, огоньки позади начали тускнеть, тускнеть, пока не пропали вовсе. Там теперь царил густой сумрак. – Можно заночевать прямо здесь, с утра-то будет посветлее, – предложила я. – Лучше еще пройдем, пока хоть что-то видно. «Ты-то едешь, а я иду», – про себя вздохнула я, но пошла вперед, решив, что поссориться в наших обстоятельствах – хуже не придумаешь. Лишь бы башмаки выдержали, а так – авось не помру. Кажется, теперь мне понятно, откуда взялись в сказках железные сапоги, которые нужно стоптать, чтобы добраться до цели: мы идем всего ничего, но если бродить неделю или месяц, да не по лесу, а по камням, например, только в железных сапогах и доберешься до нужного места… Браст настороженно фыркнул, остановился, и я очнулась. Чуть не заснула на ходу! В кустах зашуршало, и на тропу перед нами выскочил крупный волк. Примерно такого же размера, как тот, из капкана, только бурой масти. И, видно, немолодой – на морде у него была заметна седина. За ним появились еще двое, поменьше, этакие недопески. – Так-так… – произнес бурый волк, глядя на нас в упор. – Ужин сам пришел! Жаль, не вышло дать сыновьям поохотиться, зато все сыты будем… Глядите, дети, и учитесь, как коням горло резать! А потом займетесь девицами, далеко они не убегут! Я снова схватилась за нож, велев Агате: – Держись крепче за седло! Если что, хлещи коня что есть мочи, может, прорвется, не догонят! – А ты? – пискнула она. – А я… Договорить мне не удалось: волк подходил все ближе, ухмыляясь во всю пасть, его свита заинтересованно смотрела, но тут в кустах снова затрещало, и на тропу прямо между мной и бурым волком выскочил старый знакомец. К слову, он вовсе не хромал. – Так-так, – произнес он с той же интонацией, что и бурый. – А ты не забыл ли, старик, что это – мои охотничьи угодья? А это – моя добыча! – Серый, неужто ты жив? – «приятно» удивился бурый, но сделал шаг назад. – А сорока сказала, что ты в капкан угодил, конец тебе… – Больше слушай сорок, – фыркнул серый. – И убирайся прочь, пока я тебе не напомнил, кто в этом лесу хозяин! И щенков своих забери! – Ладно, встретимся мы еще как-нибудь… – недобро произнес бурый. – Надо было самому проверить, в самом ли деле ты в капкане. Тогда бы ты точно уже мне дорожку не перешел! – Ну так ты только и можешь, что беспомощную добычу потрошить, – не остался в долгу серый. – Стар стал да беззуб. – Зато не бирюком живу, – рыкнул бурый и бочком-бочком убрался в кусты, его недопески, поджав хвосты, ринулись следом, только затрещало. Я на всякий случай отступила назад, пока не почувствовала спиной Браста – тот ткнулся храпом мне в плечо. – Идем, – сказал волк, оглянувшись, и медленно потрусил по тропке. Мы с Агатой переглянулись в полном недоумении. – Погоди, ты же нас убить хотел! – окликнула я. – Не убить. Попугать. – Он остановился и повернулся к нам. – Я клятву дал, вы условие выполнили – сразу я вас загрызть не сумел. А вот за эту веревку надо было вас проучить… – А почему тогда ушел? – спросила Агата. – Раны зализывал, – мрачно ответил волк. – Да и перекусить хотелось… кого-нибудь, пополам. Идем! Нужно еще до поляны добраться, не здесь же ночевать… – Почему? – Потому что это тропа. А по тропе ходят, знаете ли, и не всем понравится о вас спотыкаться, – разъяснил он и пошел вперед, то и дело останавливаясь и принюхиваясь. Я потянула Браста следом. – Как тебя зовут? – Волк. Не видишь, что ли? Можно Серый Волк, я не обижаюсь. – А по имени? – Имен здесь не называют, – ответил он, и Агата, дотянувшись, похлопала меня по плечу. Я кивнула, поняла, мол. – И кто же тут капканы ставит? Вроде такая глушь… – И в глуши люди живут. Но вам, – Волк повернул тяжелую голову и зыркнул желтым глазом, – туда лучше не соваться. Съедят. – А говоришь, люди… – протянула Агата. – Люди. Только вы же разные бываете. Эти вот мясо любят, – фыркнул он, – да понежнее. Так что не проситесь на ночлег даже к ветхой старушке, до добра это не доведет. – Откуда ты узнал? – Оттуда, – был ответ. – А много будешь знать, скоро состаришься. Я повернулась к Агате и приложила палец к губам, мол, хватит болтать. Шли мы долго, но спрашивать, куда именно, сил уже не было. Только вот вскоре деревья немного поредели, и мы оказались на небольшой полянке. – Здесь заночуем, – сказал Волк и улегся. – Огня не разводите. Этот лес его не любит. Я молча кивнула, расседлала коня, обтерла его, как сумела, и задала корма. На ночь привяжу, пусть пасется. Воды бы еще только найти… – Волк, а ручья тут поблизости нет? – Есть. Но пить из него не советую. – Я не нам, а коню. – Пойдем, провожу, – вздохнул он и поднялся. Агата увязалась за нами, одной ей было страшно. Ручеек оказался небольшим – тут бил родник, а сам ручей, едва успевший проточить начало русла, тут же разливался и исчезал в траве. Кое-как из шапки удалось напоить Браста, а Волк налакался сам. Впрочем, ему-то что, он ведь здешний! Вернувшись на полянку, мы с Агатой наскоро перекусили, предложив и Волку, но он только сморщил нос и отвернулся, заявив, что сыт. Мы кое-как улеглись в обнимку с Агатой: какой смысл дежурить, если рядом лежит Волк? Если ему захочется задрать нас обеих, он это сделает. А если рядом окажется опасность, то всяко услышит и учует ее лучше нашего. Мне не спалось, все мерещились какие-то шорохи, да еще Браст шумно вздыхал и переступал с места на место, звякал недоуздком, пощипывая траву. Я повернулась, стараясь не разбудить Агату, поняла, что повязка моя съехала, хотела было поправить ее, чтобы не видеть притаившихся в зарослях теней… Взгляд мой упал на Волка. На его месте спал, положив руку под голову и поджав босые ноги, человек. Молодой парень, вряд ли старше меня, в кожаной, отороченной серым мехом безрукавке на голое тело и коротких кожаных штанах. Волосы у него были пепельно-русыми и серебрились в тусклом свете убывающей луны. |